БОЛИВИЙСКИЙ ДНЕВНИК

7 ноября 1966 года

Сегодня начинается новый этап. Ночью прибыли на ран­чо. Поездка прошла в целом хорошо. Мы с Пачунго¹ соот­ветствующим образом изменили свою внешность, приехали в Кочабамбу и встретились там с нужными людьми. Затем за два дня добрались сюда на двух джипах — каждый по­рознь.

Не доезжая до ранчо, мы остановили машины. Сюда при­ехала только одна — чтобы не вызывать подозрений у одно­го из соседних крестьян, который поговаривает о том, что мы наладили здесь производство кокаина. В качестве курь­еза отмечу, что неутомимого Тумаини² он считает химиком нашей шайки. После второго рейса Биготес³, узнав меня, чуть не свалился с машиной в ущелье. Джип пришлось бросить на самом краю пропасти. Прошли пешком около 20 кило­метров, добираясь до ранчо, где уже находятся три партий­ных товарища. Прибыли сюда в полночь.

Биготес дал понять, что готов сотрудничать с нами, чтобы ни предприняла партия. Но, кажется, он остается верным Монхе⁴, которого уважает и, судя по всему, даже любит. По его словам, Родольфо придерживается примерно той же позиции, а также Коко, но нужно постараться, чтобы пар­тия решилась включиться в нашу борьбу. Я попросил его, чтобы он ничего не сообщал руководству партии до возвра­щения Монхе, который сейчас уехал в Болгарию, и чтобы он нам помог. Он согласился выполнить обе просьбы.

8 ноября

Провели день в джунглях, примерно в ста метрах от ран­чо, рядом с источником. Страдаем от насекомых, похожих на ягуасас. Они очень досаждают, хотя и не кусаются.

Биготес с помощью Альгараньяса вытащил джип и дого­ворился купить у него кое-какую провизию, в том числе сви­ней и кур.

Хотел написать подробнее о моих приключениях, но ре­шил отложить это до следующей недели, когда, как мы ожидаем, к нам присоединится вторая группа.

9 ноября

День без происшествий. Разведали с Тумаини течение реки Ньянкауасу (это, скорее, просто ручеек), но не смогли добраться до ее истоков. Она стиснута крутыми берегами. Кажется, здесь редко кто бывает. Если дисциплина будет на высоте, в этом районе можно долго продержаться.

Вечером сильный ливень заставил нас покинуть заросли и перебраться в дом. Я вытащил шесть впившихся в меня гаррапатас.

10 ноября

Пачунго и Помбо вышли на разведку с одним из боливий­ских товарищей, Серафином. Они прошли дальше, чем мы накануне, и нашли место, где ручей делится на два рукава. Там вполне приличное ущелье. Вернувшись, они занялись своими делами в доме, и их увидел шофер Альгараньяса, который вместе с другими работниками ранчо принес куплен­ные нами продукты. Мы решили перебраться завтра в джун­гли, где и создадим постоянный лагерь. Тумаини останется, так как его уже знают. Он будет фигурировать в качестве еще одного работника ранчо.

Все это скоро будет ни к чему. Посмотрим, сможем ли мы забросить сюда хотя бы наших людей. С ними я буду чувствовать себя спокойней.

11 ноября

День в новом лагере — по другую сторону от дома — прошел без происшествий. Там мы и ночевали.

Обилие насекомых здесь невероятное. Спастись от них можно только в гамаке с сеткой (такая сетка есть только у меня).

Тумаини посетил Альгараньяса и кое-что купил у него: кур, гусей. Кажется, подозрения крестьянина несколько улеглись.

12 ноября

День без происшествий. Провели небольшую разведку, чтобы подготовить место для лагеря, когда появятся шесте­ро из второй группы. Выбрали место метрах в ста от клад­бища, на небольшой возвышенности, рядом с расщелиной, в которой можно вырыть пещеры для хранения продуктов и других вещей. Первая из трех групп по два человека, на ко­торые разделен отряд, сейчас должна быть уже на подходе. В конце той недели они должны прибыть на ранчо. Волосы у меня отрастают, хотя они еще и очень редкие, седина становится все более светлой и начинает исчезать; появляется бородка. Через пару месяцев опять стану похож на себя.

13 ноября

Воскресенье. Несколько охотников прошли мимо нашего лагеря. Это батраки Альгараньяса, люди, привычные к горам, молодые и не обремененные семьями. Они идеально под­ходят для вербовки, так как ненавидят хозяина. Сообщили, что в 8 милях по реке есть дома и что по берегам имеется несколько расщелин с источниками воды. Больше ничего нового.

14 ноября

Прошла неделя с того дня, как мы в лагере. Пачунго не­много грустит и, кажется, еще не привык к новой обстанов­ке, но это должно пройти. Сегодня начали рыть пещеру, что­бы хранить в ней все, что может нас выдать. Замаскируем ее ветвями и сделаем все, чтобы вещи в тайнике как мож­но меньше страдали от сырости. Вырыли колодец на глуби­ну в полтора метра и приступили к рытью бокового тоннеля.

15 ноября

Продолжаем рыть тоннель; утром — Помбо и Пачунго, после обеда — Тумаини и я. В шесть, когда закончили рабо­ту, тоннель был прорыт на 2 метра. Собираемся завтра за­кончить его и спрятать все могущие скомпрометировать нас вещи. Ночью ливень заставил меня покинуть гамак. Он протекает, нейлон слаб. Больше никаких новостей.

16 ноября

Закончили тоннель и замаскировали его. Теперь остает­ся только замаскировать ведущую к нему тропку. Завтра перенесем туда наши вещи, закроем вход ветками и забро­саем глиной. Схема тайника под №1 — в документе I. В ос­тальном все по-старому. С завтрашнего дня есть основа­ния ждать новостей из Ла-Паса.

17 ноября

Положили в тайник все вещи, которые могли бы выдать тех, кто живет в доме, а также кое-что из консервов. Внеш­не все выглядит довольно безобидно.

Из Ла-Паса новостей нет. Парни из дома разговаривали с Альгараньясом, у которого купили кое-что. Он вновь пред­ложил свои услуги в производстве кокаина.

18 ноября

Никаких новостей из Ла-Паса, Пачунго и Помбо вновь ходили вдоль ручья. Они не очень уверены, что это лучшее место для лагеря. В понедельник разведаем его с Тумаини. Появился Альгараньяс, который чинит дорогу и для этого берет камень в реке. Он довольно долго занимался этим де­лом. Кажется, он не подозревает о нашем присутствии здесь. Все идет монотонно; москиты и гаррапатас искусали нас так, что мы покрылись болезненными язвами от их отрав­ленных укусов. По утрам стало холодно.

19 ноября

Никаких новостей из Ла-Паса. Все по-старому; мы нику­да не выходили по случаю субботы, так как в этот день здесь бродят охотники.

20 ноября

В полдень прибыли Маркое и Роландо. Теперь нас шес­теро. Тут же начались рассказы о поездке. Они запоздали потому, что только неделю назад получили наше указание о выходе. Из всех, кто прибыл через Сан-Паулу, они потра­тили наименьшее время на дорогу. До следующей недели едва ли следует ожидать прибытия остальных четырех.

С ними прибыл Родольфо, который произвел на меня хорошее впечатление. Кажется, он настроен более реши­тельно, чем Биготес, и готов порвать со всем. Папи⁵, в на­рушение полученных им инструкций, сообщил ему о моем присутствии, а также и Коко: судя по всему, проявилась рев­ность, связанная с вопросом престижа. Написал Маниле и дал ряд рекомендаций (документы I и II), а Папи ответил ему на присланные вопросы. Родольфо вернулся утром.

21 ноября

Первый день с группой в расширенном составе. Доволь­но долго шел дождь, и пока мы перебрались на новое мес­то, сильно вымокли. Теперь устроились. Палатка сделана из брезента от кузова грузовика и протекает, но все же за­щищает от дождя. У нас гамаки с нейлоном. Получили кое-ка­кое новое оружие: у Маркоса «гаранд», Роландо получит «М-1» из хранилища. Хорхе остался с нами, но в доме, там он будет руководить работами по хозяйству ранчо. Родольфо я по­просил подыскать агронома, которому можно было бы дове­риться. Постараемся, чтобы все это продолжалось как мож­но дольше.

22 ноября

Тума, Хорхе и я прошлись по реке (Ньянкауасу), чтобы раз­ведать найденный источник. После вчерашнего дождя реку невозможно было узнать, и нам стоило довольно большого труда добраться до места. Источник — это ниточка воды, выход которой хорошо прикрыт, и, если постараться, его можно использовать для постоянного лагеря. Вернулись после девяти вечера. Здесь все по-прежнему.

23 ноября

Устроили наблюдательный пункт, с которого видны под­ступы к домику на ранчо. Там мы будем в курсе в случае ка­кой-либо инспекции или нежелательного визита. Так как двое уходят на разведку, остальным придется дежурить по три часа. Помбо и Маркос разведали места для нашего лагеря и дошли до ручья, который до сих пор переполнен

24 ноября

Пачо и Роландо направились разведать ручей; вернутся завтра.

Вечером неожиданно нагрянули двое «загулявших» бат­раков Альгараньяса. В этом не было ничего странного, но сре­ди нас не было Антонио⁶, который ушел с разведчиками, и Тумы, официально также являющегося работником ран­чо. Объяснили: они ушли на охоту. День рождения Алиучи.

25 ноября

С наблюдательного пункта сообщили, что прибыл джип с двумя или тремя пассажирами. Выяснилось, что это служба борьбы с лихорадкой; они взяли анализы крови и тут же уехали. Пачо и Роландо вернулись вечером, очень поздно. Они нашли ручей, обозначенный на карте, и разве­дали его. Кроме того, они прошли по основному руслу реки, дойдя до заброшенных полей.

26 ноября

Поскольку была суббота, мы никуда не ходили. Попро­сил Хорхе, чтобы он верхом проехал вдоль реки и посмотрел, куда она ведет; лошади не нашлось, и он пешком по­шел к дону Ремберто (20—25 километров), чтобы попросить у него лошадь. Ночью он еще не вернулся. Из Ла-Паса ни­чего не слышно.

27 ноября

Хорхе все еще нет. Я велел дежурить всю ночь, но в девять прибыл первый джип из Ла-Паса. С Коко приехали Хоакин⁷, Урбано и один боливиец, который решил примкнуть к нам,— Эрнесто, студент медицинского факультета. Затем Коко уехал на машине и привез Рикардо, Браулио и Мигеля, а также еще одного боливийца, Инти, который тоже решил присоеди­ниться к нам. Теперь нас уже двенадцать бойцов и еще Хорхе, выступающий в роли хозяина ранчо. Коко и Родольфо займут­ся контактами. Рикардо принес с собой новость, которая для нас совсем некстати: Чино объявился в Боливии, он хо­чет прислать к нам 20 человек и увидеться со мной. В этом есть свои неудобства, так как мы интернационализируем нашу борьбу вопреки Эстанислао. Договорились, что ему помогут добраться до Санта-Круса, там его встретит Коко и привезет сюда. Коко ушел на рассвете с Рикардо, кото­рый на другом джипе отправится в Ла-Пас. Коко должен за­ехать к Ремберто справиться о Хорхе. Из предварительно­го разговора с Инти стало ясно, что, по его мнению, Эстанислао против вооруженной борьбы, но сам Инти готов порвать связывающие его путы.

28 ноября

Утром Хорхе еще не появлялся, и Коко тоже не вернулся. Затем они появились вместе, и выяснилось, что Хорхе про­сто-напросто гостил у Ремберто.

Безответственность какая-то. Вечером я собрал боливий­скую группу, чтобы поставить вопрос о просьбе перуанцев разрешить им прислать сюда 20 человек. Все согласились, чтобы те явились, но только после того, как мы приступим к действиям.

29 ноября

Вышли, чтобы составить схему реки и разведать источник, у которого устроим ближний лагерь. В группу вошли Тумаини, Урбано, Инти и я. Источник в порядке, но он скудный. Попытаемся поискать в другом месте, примерно в часе ходь­бы отсюда. Тумаини упал и, кажется, повредил колено. Вер­нулись в лагерь вечером, сделав замеры в реке. Здесь ни­каких новостей. Коко выехал в Санта-Крус, чтобы дождаться Чино.

30 ноября

Маркое, Пачо, Мигель и Помбо вышли с заданием раз­ведать дальний источник; они пробудут вне лагеря два дня. Шел довольно сильный дождь. В доме все по-прежнему.

АНАЛИЗ МЕСЯЦА

 

1 В дальнейшем в дневнике фигурирует также под именем Пачо.

2 Он же Тума.

3 Он же Лоро и Хорхе.

4 Он же Эстанислао, Негро и Марио.

5 Манила— условное название Гаваны для связи с отрядом Гевары.

6 Он же Оло,

7 Он же Вило.

 

1 декабря

День прошел без новостей. Вечером прибыли Маркое и его товарищи, которые прошли больше, чем сначала было задумано, пробираясь через джунгли. В два часа ночи мне сообщили, что приехал Коко с одним товарищем: отложил встречу до завтра.

2 декабря

Рано утром появился Чино, очень взбудораженный. Весь день разговаривали. Суть беседы: он направится на Кубу и лично доложит о ситуации, через два месяца к нам смогут присоединиться пять перуанцев, то есть, когда мы начнем действовать; пока к нам примкнут двое, специалист по ра­диоделу и врач, которые пробудут с нами некоторое время. Попросил оружия, и я решил предоставить ему одну «базуку», несколько «маузеров», гранаты и приобрести для них винтов­ки «М-1». Решил также помочь ему послать пять перуанцев в качестве связных, чтобы наладить переброску оружия в районе около Пуно на другом берегу Титикака. Рассказал мне о своих приключениях в Перу, в том числе о смелом плане освобождения Каликсто, который кажется мне немно­го фантастичным. Он считает, что в этой зоне действуют не­сколько человек, оставшихся в живых после партизанской войны, но точно они не знают, так как не смогли пробрать­ся в эту местность.

Остальное в разговоре не имело особого значения. Рас­простился он все с тем же энтузи­азмом и направился в Ла-Пас: ве­зет с собой наши фотографии. Коко получил указания подгото­вить контакты с Санчесом (кото­рого я увижу позже) и наладить связь с начальником информаци­онного отдела президента, который предложил сотрудничать с нами. Он шурин Инти. Сеть наша все еще в пеленках.

3 декабря

Без новостей. Из-за субботы разведки не ведем. Трое батра­ков вышли в Лагунильяс, чтобы сделать там заказы.

4 декабря

Без новостей. Все на местах — воскресенье. Провел бе­седу о нашей позиции в отношении боливийцев, которые придут к нам, и об отношении к вооруженной борьбе.

5 декабря

Без новостей. Хотели выйти, но кругом — потоп. Была небольшая тревога из-за нескольких выстрелов, сделанных Лоро, который заранее нас не предупредил.

6 декабря

Вышли, чтобы начать рыть вторую пещеру у первого ис­точника. В этой группе Аполинар¹, Инти, Урбано, Мигель и я. Мигель заменил Туму, который еще не оправился после своего падения. Аполинар поставил вопрос о том, что он примкнет к отряду, но сначала хочет уладить свои личные дела в Ла-Пасе; ему сказано, что да, но придется немного подождать. Около одиннадцати подошли к источнику, неза­метно прошлись вокруг и разведали местность, чтобы найти место для пещеры. Но там кругом камень, а ручей, который сейчас высох, дальше течет по очень каменистому руслу. Решили продолжить разведку завтра. Инти и Урбано наду­мали поохотиться, потому что еда стала очень скудной, а нам нужно продержаться до пятницы.

7 декабря

Мигель и Аполинар нашли подходящее место и занялись тоннелем; инструменты никуда не годятся. Инти и Урбано вернулись ни с чем, но к вечеру Урбано из своего «М-1» убил индейку. Так как у нас еще оставалась еда, мы прибе­регли ее на завтра. Сегодня практически исполняется ме­сяц нашего пребывания здесь, но для удобства я буду под­водить итоги в конце каждого календарного месяца.

8 декабря

Добрались с Инти до скалы, которая возвышается над источником. Мигель и Урбано продолжали рыть тайник. Во второй половине дня Аполинар сменил Мигеля. Вечером прибыли Маркое, Помбо и Пачо, последний шел далеко по­зади них и очень устал. Маркос попросил, чтобы Пачо убра­ли из авангарда, если он не будет держаться лучше. Отме­тил ход к пещере, которая нарисована на схеме II. Оставил на них выполнение наиболее важных задач, пока они будут находиться там. Мигель будет заниматься этим, а мы вер­немся завтра.

9 декабря

Не спеша вернулись утром, добравшись к двенадцати. Пачо получил приказ остаться, когда группа вернется. Пы­тались установить контакт с лагерем 2, но не удалось. Боль­ше никаких новостей.

10 декабря

День прошел без новостей, если не считать первой вы­печки хлеба в доме. Беседовал с Хорхе и Инти по поводу некоторых неотложных дел. Из Ла-Паса никаких новостей.

11 декабря

День прошел без происшествий, но вечером появился Коко с Папи. Они привели с собой Алехандро и Артуро и од­ного боливийца — Карлоса. Второй джип, как обычно, оста­вили на дороге. Затем они привезли врача — Моро², Бениньо и еще двух боливийцев; оба они камбы³ из поместья в Карнави. Ночь прошла в обычных разговорах о поездке и о том, почему нет еще Антонио и Феликса⁴, которые должны бы уже быть здесь. Поговорили с Папи и пришли к выводу, что он должен совершить еще две поездки, чтобы привезти Ренана⁵ и Таню⁶. Ликвидировали квартиру в городе и тайники, вручив тысячу долларов Санчесу. У него останется грузови­чок, а один джип мы продадим Тане, оставив для себя вто­рой. Остается перевезти еще груз оружия, и я велел ему за­грузить весь джип, не настаивая на других вариантах, которые не менее опасны. Чино выехал на Кубу, кажется, очень воодушевленным и хочет примкнуть к нам, когда вернется оттуда. Коко остался здесь, чтобы поехать за про­дуктами в Камири, а Папи выехал в Ла-Пас. Произошел опас­ный инцидент: вальеграндиец, охотник, увидел след одного из нас, потом другие наши следы. Возможно он заметил ко­го-то и нашел перчатку, оброненную Помбо. Это меняет на­ши планы, нам нужно быть очень осторожными. Вальегран­диец пойдет завтра с Антонио, чтобы показать, где он поставил капканы на антов. Инти выразил мне свои опасе­ния относительно студента Карлоса, который по прибытии сюда сразу же затеял дискуссию по поводу участия кубинцев, а до этого заявил, что не будет бороться, если партия не под­держит борьбу. Родольфо послал его, сказав при этом, что все дело — в неправильном истолковании фактов.

12 декабря

Говорил со своей группой, «прочитав проповедь» о сущ­ности вооруженной борьбы. Особо подчеркнул необходи­мость единоначалия и дисциплины, предупредил боливий­цев об ответственности, которая ложится на них в связи с нарушением партийной дисциплины, поскольку они те­перь присоединяются к другой линии. Сообщил о назначе­ниях, которые распределил следующим образом: Хоакин — мой заместитель по военной части, Роландо и Инти — комис­сары, Алехандро — начальник штаба, Помбо — обслужива­ние, Инти — финансы, Ньято — снабжение и вооружение, Моро — медицинская часть (временно).

Роландо и Браулио ушли предупредить группу, чтобы она не двигалась с места, пока вальеграндиец расставляет свои капканы и ходит с Антонио. Ночью они вернулись: кап­каны не очень далеко. Вальеграндийца напоили, и он ушел ночью, влив в себя целую бутылку сингани. Коко вернулся из Карнави, где купил необходимую провизию, но в Лагунильясе некоторые видели его и удивились количеству закупленных им продуктов.

Позже прибыли Маркос и Помбо. Первый из них поранил руку, когда вырезал себе палку; ему наложили два шва.

13 декабря

Хоакин, Карлос и Врач ушли, чтобы соединиться с Ролан­до и Браулио. Помбо проводил их, получив приказ сегодня же вернуться. Я велел перекрыть дорогу и подготовить другую, которая, ответвляясь от первой, приводила бы к реке. Это бы­ло сделано, и настолько успешно, что Помбо, Мигель и Пачо на обратном пути заблудились и пошли по новой дороге.

Был разговор с Аполинаром, который на несколько дней уйдет к себе домой в Виача. Дали ему денег для семьи и посоветовали накрепко закрыть рот на замок. Коко рас­простился с нами под вечер, но в три часа ночи прозвучала тревога, так как рядом залаяла собака, послышались кри­ки и свист. Это оказался Коко: он заблудился в джунглях.

14 декабря

День без новостей. Вальеграндиец заходил в дом, осма­тривал капкан, который он, вопреки тому, что говорил рань­ше, поставил только вчера. Антонио показали дорогу, про­деланную в джунглях, чтобы он увел по ней вальеграндийца и у того не было бы никаких подозрений.

15 декабря

Никаких происшествий. Приготовились выйти (8 чело­век) и окончательно обосноваться в лагере.

16 декабря

Вышли утром — Помбо, Урбано, Тума, Алехандро, Моро, Артуро, Инти и я,— чтобы остаться на новом месте; груз у каж­дого был очень тяжелый. На дорогу потратили три часа.

Роландо остался с нами. Вернулись Хоакин, Браулио, Карлос и Врач. Карлос доказал, что он хорошо ходит и хо­рошо работает. Моро и Тума обнаружили в реке омут, где водятся довольно крупные рыбы. Они поймали 17 штук, и это­го хватит на один ужин; Моро поранил себе руку о багре⁷. Нашли место для второй пещеры, так как первая была уже готова, и устроили до завтра отдых. Моро и Инти решили поймать анту и ушли на ночь в засаду.

17 декабря

Моро и Инти убили только утку. Мы — Тума, Роландо и я — стали рыть вторую пещеру, которая, видимо, будет за­кончена к завтрашнему дню. Артуро и Помбо искали место для установки рации, а потом расчищали дорогу, которая очень неудобна. Ночью пошел дождь. Он не прекращался до утра.

18 декабря

Днем дождь не прекращался, но мы продолжали рыть пещеру. Осталось немного до глубины в два с половиной ме­тра, которую она должна иметь. Разведали горный склон, чтобы найти место для рации. Оно кажется вполне подхо­дящим, но это будет окончательно ясно после того, как по­пробуем вести передачу.

19 декабря

День опять был дождливым и не располагал к походам, но около одиннадцати вернулись Браулио и Ньято и сооб­щили, что реку можно перейти, хотя ее уровень еще до­вольно высок. Когда мы уходили, встретились с Маркосом и его авангардом, прибывшим нам на смену. Он останется здесь за главного, и я велел ему послать от трех до пяти че­ловек, в зависимости от возможностей. Переход сделали за три часа с небольшим.

Ночью в двенадцать прибыли Рикардо и Коко. Они при­шли с Антонио и Рубио (те не смогли достать билетов в чет­верг), а также с Аполинаром, который присоединился к нам окончательно. Кроме того, прибыл Иван8, он будет обсуж­дать со мной некоторые дела.

Разговаривали почти всю ночь.

20 декабря

Обсудили ряд вопросов и привели все дела в порядок, когда появилась группа из второго лагеря во главе с Алехандро, который сообщил, что на дороге рядом с лагерем они нашли застреленного козленка с меткой на ноге. Хоакин прошел часом ранее по этой дороге и ничего нам не ска­зал. Мы решили, что вальеграндиец мог дотащить его туда, по какой-то причине бросил и ушел. Выставили там пост и велели двум бойцам захватить охотника, если он появится. Вскоре сообщили, что животное убито давно, оно уже покры­лось червями, а затем Хоакин, возвратясь, сказал, что он уже видел раньше убитого козленка. Коко и Лоро привели вальеграндийца показать ему животное. Тот сказал, что под­ранил его несколько дней назад. На этом инцидент был ис­черпан.

Решили больше не медлить с установлением контактов с человеком из информационного отдела. Коко затянул это дело. Договоримся с Мехиа, чтобы он стал связным между Иваном и человеком из отдела информации. Он будет под­держивать связь с Мехиа, Санчесом, Таней и представите­лем партии, который еще не назначен. Возможно, им будет кто-нибудь из Вильямонтеса, но это еще не уточнено. Полу­чили телеграмму от Манилы, который сообщает, что Монхе прибудет с юга.

Система связей создана, но она меня не удовлетворяет, так как показывает, что сами же товарищи Монхе ему не до­веряют.

В час ночи сообщат из Ла-Паса, встретили ли там Монхе.

Иван мог бы заняться коммерческими делами, но фаль­шивый паспорт ему мешает. Надо снабдить его более под­ходящим документом, и он должен для этого написать Ма­ниле, чтобы это дело было решено с друзьями.

Скоро приедет Таня за инструкциями; видимо, я пошлю ее в Буэнос-Айрес.

В конце концов решили, что Рикардо, Иван и Коко выле­тят самолетом из Камири, а джип останется здесь. Когда они вернутся, позвонят по телефону в Лагунильяс и сооб­щат, что они уже там. Хорхе ночью поедет, чтобы узнать но­вости и встретиться с ними, если будет что-то конкретное. В час ночи по радио не смогли поймать ничего из Ла-Паса. Утром они выехали в Камири.

21 декабря

Лоро не достал мне географических схем, сделанных изыскателями. Поэтому мне не удалось узнать, какая доро­га ведет в Яки. Вышли утром и добрались до места без ослож­нений. Постараемся иметь здесь все к 24-му числу. В этот день мы собираемся устроить праздник.

Встретились с Пачо, Мигелем, Бениньо и Камбой. Они шли пробовать рацию. В пять часов вечера Пачо и Камба вернулись без нее. Оставили в горах — слишком тяжела. Завтра за нею пойдут пять человек. Закончили пещеру для провианта. Завтра начнем рыть другую — для рации.

22 декабря

Начали рыть пещеру для радиста. Сначала все шло очень хорошо, грунт был мягкий. Но скоро наткнулись на камен­ный пласт, и не в силах были продолжать.

Принесли рацию. Она действительно очень тяжелая. Но не смогли испытать ее, так как нет бензина для движка. Лоро передал, что карты он не пришлет. Их описали ему на сло­вах, и завтра он придет, чтобы сообщить мне все данные.

23 декабря

Вышли с Помбо и Алехандро, чтобы осмотреть левую дорогу. Придется немного ее расчистить, но кажется, что по ней можно передвигаться. Вернулся Хоакин с двумя то­варищами и сказал, что Лоро не придет, так как у него убе­жал поросенок и он пошел его искать.

О поездке человека из Лагунильяса ничего не известно. Вечером притащили поросенка, довольно большого. Но спиртного еще не раздобыли. Лоро не способен достать даже это. Похоже, он очень неорганизован.

24 декабря

Весь день посвятили празднованию Рождества⁹. Некото­рым пришлось сделать по два перехода, и вернулись они поздно, но в конце концов все собрались и хорошо провели время. Не обошлось и без острых моментов. Лоро объяснил, что поездка человека из Лагунильяса очень мало дала и ему удалось сделать лишь немногие и не очень точные записи.

25 декабря

Вновь занялись работой. В базовый лагерь никто не ходил. Новому лагерю по предложению боливийского врача дали название М26. Маркос, Бениньо и Камба ушли прокладывать дорогу с правой стороны лагеря, вернулись вечером, сооб­щив, что после двух часов пути они увидели впереди голую степь. Завтра они дойдут до этого места. Камба вернулся с температурой. Мигель и Пачо проделали слева тропинки, по которым можно пойти прогуляться, и тропку к пещере для рации. Инти, Тума и я продолжали рыть пещеру для ра­ции. Это было очень трудно, так как имеем дело с камнем. Арьергард занялся разбивкой лагеря для себя и поисками места для наблюдательного пункта, с которого можно про­сматривать оба берега реки. Место они выбрали очень хо­рошее.

26 декабря

Инти и Карлос ушли на разведку населенного пункта, ко­торый на карте значится как Яки. Их поход рассчитан на двое суток. Роландо, Алехандро и Помбо продолжали рыть пе­щеру. Это невероятно тяжелая работа. Пачо и я осматрива­ли тропинки, проделанные Мигелем. Левую не стоит продол­жать. Тропка к пещере вполне хороша и трудно различима. Убили двух змей, а вчера еще одну. Кажется, их тут нема­ло. Тума, Артуро, Рубио и Антонио ушли на охоту, а Браулио и Ньято оставались в лагере на посту. Потом они пришли и сообщили, что Лоро перевернулся на машине и что Монхе должен вот-вот прибыть. Маркос, Мигель и Бениньо ушли прокладывать новые тропки, но ночью так и не вернулись.

27 декабря

С Тумой ушли на поиски Маркоса. Шли два с половиной часа и дошли до источника — он выходит с левой стороны, в западном направлении. Пошли по следам, спускаясь по большим камням. Я думал дойти таким путем до лагеря, но время шло, и мы не выходили к нему. В пять часов вечера вышли к Ньянкауасу, в пяти километрах от лагеря 1 и в семи километрах от нашего лагеря. Там мы узнали, что Маркос прошел здесь ночью. Никого не стал посылать с предупреж­дением о том, где нахожусь,— подумал, что Маркос объяс­нит им, по какой дороге я прошел. Видели джип, он в очень плохом состоянии. Лоро ушел в Камири за запасными час­тями. Ньято говорит, что Лоро свалился, заснув за рулем.

28 декабря

Когда выходили из лагеря, встретились с Урбано и Анто­нио, которые шли нам навстречу, разыскивая меня. Маркос пошел с Мигелем пробивать тропинку и еще не вернулся. Бениньо и Помбо пошли искать меня по дороге, которой мы шли вчера. В лагере встретил Маркоса и Мигеля, которые переночевали среди камней, так как не успели вернуться до темноты. Они были возмущены тем, как обо мне тут го­ворили в мое отсутствие. Судя по всему, они имели в виду Хоакина, Алехандро и Врача. Инти и Карлос вернулись, не обнаружив ни одного жилого дома. Они встретили толь­ко одно покинутое здание. Но оно, судя по всему, не явля­ется населенным пунктом, обозначенным на карте как Яки.

29 декабря

Ходили с Маркосом, Мигелем и Алехандро на голый склон, чтобы лучше рассмотреть окрестности. Кажется, здесь начинается Пампа-дель-Тигре — горная цепь с голы­ми вершинами одинаковой высоты примерно 1500 метров над уровнем моря. Ручей слева нам не подходит, потому что образует дугу в сторону Ньянкауасу. Потом спустились. Добрались до лагеря за час двадцать минут. Послали 8 че­ловек за провизией, но они не смогут перенести сразу все грузы. Рубио и Врач заменили Браулио и Ньято. Последний, перед тем как вернуться, проложил еще одну тропку: она выходит из реки по камням и входит в горы с другой стороны тоже по камням. Таким образом следов не остается. В пе­щере не работали. Лоро отправился в Камири.

30 декабря

Несмотря на проливной дождь, из-за которого вздулась река, четыре человека пошли в лагерь I, чтобы взять осталь­ные вещи. Теперь там ничего нет. Никаких новостей из го­рода. Шесть человек занялись пещерой и, сделав два пере­хода, спрятали там все, что нужно. Печь не закончили, так как глина еще мягкая.

31 декабря

В 7.30 прибыл Врач и сказал, что Монхе уже появился. Я по­шел к нему с Инти, Тумой, Урбано и Артуро. Встреча была сердечной, но натянутой, в воздухе как бы висел вопрос: с чем пришел? Его сопровождали Пан Дивино¹⁰, новый наш рекрут, Таня, которая прибыла за инструкциями, и Рикардо, который останется здесь.

Беседа с Монхе началась с общих слов, но затем перешла к сути дела, которое можно свести к трем основным пунктам:

1. Он откажется от руководства партией, но добьется от нее по меньшей мере нейтралитета и возможности чер­пать из нее кадры для борьбы.

2. Военно-политическое руководство борьбой будет при­надлежать ему, пока революция будет разворачиваться в бо­ливийских условиях.

3. Он будет отвечать за отношения с другими южноаме­риканскими партиями, стараясь убедить их встать на пози­ции поддержки освободительных движений (он привел в ка­честве примера Дугласа Браво¹¹).

Я ответил ему, что изложенное в первом пункте касает­ся только его как секретаря партии, хотя я и считаю совер­шенно ошибочной его позицию. Она колеблющаяся и при­способленческая и оправдывает перед историей тех, кого надо заклеймить за предательское поведение. Время пока­жет, что я прав.

Не возражал я и против третьего пункта — против того, чтобы он пытался привести его в исполнение, хотя его ста­рания обречены на неудачу. Просить Кодовилью¹², чтобы тот поддержал Дугласа Браво все равно, что попросить его возглавить свою собственную партию, взявшуюся за ору­жие. И в этом вопросе тоже время покажет, кто прав.

Что касается второго пункта, то я не мог никоим образом согласиться с ним. Военным руководителем буду я, и я не по­терплю никакой двусмысленности в этом. На этом обсуж­дение зашло в тупик и стало вращаться в порочном кругу.

Мы договорились, что он подумает и поговорит с боли­вийскими товарищами. Мы перебрались в новый лагерь, и там он поговорил со всеми, поставив перед ними альтер­нативу: остаться с нами или поддержать партию. Все реши­ли остаться, и, кажется, это его поразило.

В полдень мы подняли тост. Он подчеркнул историчес­кое значение этого дня. Я ответил, оттолкнувшись от его же слов и подчеркнув, что вновь наступает момент, напомина­ющий тот, когда Мурильо призвал к континентальной рево­люции, и что наши жизни — ничто, если речь идет о рево­люции.

Фидель прислал мне послания, которые прилагаю.

АНАЛИЗ МЕСЯЦА

Группа кубинцев уже полностью на месте. Боевой дух ее высок, мешают только незначительные трения. Боливийцы тоже на уровне, хотя их мало. Позиция Монхе может затор­мозить развитие движения, с одной стороны, но и помочь нам, с другой, так как освобождает меня от политических обязательств. Теперь надо ожидать прибытия пополнения боливийцев, поговорить с Геварой и аргентинцами Маурисио и Хосами (Масетти и отколовшейся партией).

 

1 Он же Пол

2 Он же Морогоро, Муганга и Врач.

3 Выходцы из восточной части Боливии.

4 Он же Рубио.

5 Он же Иван — кубинец, связной Гевары, поддерживавший связь с Гаваной.

6 Аргентинка немецкого происхождения — связная Гевары.

7 Вид рыбы — у нее острые усы.

8 Он же Ренан.

9 Этот день на Кубе празднуется как «социалистическое рожде­ство».

10 Он же Педро.

11 Один из руководителей партизанского движения в Венесуэле, исключенный из ЦК компартии этой страны за фракционную деятельность.).

 

1 января 1967 года

Утром, не вступая в спор со мной, Монхе сообщил, что уез­жает и объявит о своем выходе из руководства партии 8 ян­варя. Он сказал, что его миссия закончилась. Ушел он с та­ким видом, будто идет на эшафот. У меня такое ощущение, что, узнав от Коко о моей решимости не уступать в страте­гических вопросах, он воспользовался этим для ускорения разрыва, так как его доводы несостоятельны.

После обеда я собрал всех и объяснил поведение Монхе, заявив, что мы будем действовать в единстве со всеми, кто хочет делать революцию. Я предсказал трудные моменты и дни, наполненные моральной горечью для боливийцев; их проблемы мы будем стараться разрешать путем коллек­тивного обсуждения или через комиссаров.

Уточнил поездку Тани в Аргентину, где она должна встре­титься с Маурисио и Хосами и пригласить их сюда. Уточни­ли задачи Санчеса и решили оставить пока в Ла-Пасе Родольфо, Лойолу, Умберто. В Камири останется сестра Лойолы, а в Санта-Крусе — Кальвимонте. Мито поедет в район Сукре и посмотрит, где он сможет там обосновать­ся. Лойола будет ответственной за контроль над финанса­ми, и мы вышлем ей 80 тысяч. 20 тысяч предназначены для Кальвимонте на покупку грузовика. Санчес войдет в кон­такт с Геварой и встретится с ним. Коко пойдет в Санта-Клару, чтобы встретиться с одним из братьев Карлоса и по­ручить ему встретить трех человек, которые должны прибыть из Гаваны. Написал Фиделю послание, которое значится под документом ЦЗО-2.

2 января

Все утро занимались шифровкой послания. Санчес, Ко­ко и Таня ушли под вечер, когда речь Фиделя Кастро под­ходила к концу [2 января отмечается юбилей кубинской ре­волюции]. В своей речи он упомянул о нас в косвенной форме и говорил так, что это нас обязывает к еще более вы­соким свершениям. Если только они возможны.

Бойцы из лагеря рыли землянку. Остальные ушли за веща­ми в первый лагерь. Маркос, Мигель и Бениньо ушли на раз­ведку в северном направлении. Инти и Карлос вели разведку в Ньянкауасу и видели людей, видимо пришедших из Яки. Хоакин и Врач должны разведать реку Яки до ее истоков или дойти до того места, где они встретят людей. Всем им дано не больше пяти дней сроку для выполнения задания.

Товарищи из лагеря сообщили, что Лоро, проводив Монхе, еще не вернулся.

3 января

Работали в пещере, пытаясь перекрыть потолок, но не за­кончили работу. Постараемся сделать это завтра. За груза­ми ушли только двое. Они сообщили, что все люди из ран­чо ушли вчера ночью. Остальные товарищи занимались устройством потолка на кухне. Это дело уже закончено.

6 января

Утром Маркос, Хоакин, Алехандро, Инти и я поднялись на безлесный холм. Там я принял следующее решение: Мар­кос с Камбой и Пачо попытаются справа дойти до Ньянкау­асу, если только не столкнутся с людьми; Мигель с Браулио и Анисето будут искать проход через холм, чтобы пробить до­рогу к центральному шоссе; Хоакин, Бениньо и Инти займут­ся впоследствии поиском выхода к реке Фриас, которая, если верить карте, течет параллельно Ньянкауасу — по другую сторону холма, где начинается Пампа-дель-Тигре.

Вечером прибыл Лоро с двумя купленными им мулами, за которых он уплатил две тысячи песо. Это хорошая покуп­ка — животные послушны и крепкие. Велел вызвать Браулио и Пачо, чтобы Пачо завтра мог выйти на выполнение задания. Их подменят Карлос и Врач.

После занятий прочитал небольшую лекцию об особен­ностях партизанской войны и необходимости лучшей дис­циплины. Я объяснил, что главная наша задача теперь со­стоит в том, чтобы создать ядро примерных бойцов, которое было бы крепко, как сталь. Особенно я настаивал на необ­ходимости учебы, без чего в будущем мы будем бессильны. Затем я собрал ответственных у Хоакина, Маркоса, Алехан­дро, Инти, Роландо, Иомбо, Врача, Ньято и Рикардо. Объяс­нил им, что назначил Хоакина своим заместителем вместо Маркоса из-за того, что Маркос допустил некоторые ошибки и продолжает допускать их. Подверг критике Хоакина за его инцидент с Мигелем под Новый год и затем наметил ряд задач, которые необходимо выполнить, чтобы улуч­шить нашу организацию. Под конец Рикардо рассказал мне о столкновении, которое он имел с Иваном в присутст­вии Тани. Они дошли до того, что стали всеми возможны­ми и невозможными словами оскорблять друг друга и Ри­кардо велел Ивану выйти из джипа. Эти неприятные столкновения между товарищами портят всю нашу работу.

7 января

Разведка ушла на выполнение задания. Гондолу¹ на этот раз составили только Алехандро и Ньято. Остальные заня­лись делами в лагере: перенесли рацию и остальное обору­дование Артуро...

8 января

Сменили людей на постоянном посту в старом лагере. Рубио и Аполинар сменили Карлоса и Врача. Уровень воды в реке по-прежнему высок, хотя и падает. Лоро ушел в Санта-Крус и еще не вернулся.

С Врачом (Моро), Тумой и Антонио, который должен бу­дет остаться за главного в лагере, мы поднялись на Пампа-дель-Тигре. Там я объяснил Антонио, как он завтра прове­дет разведку ручья, который, как мы считаем, течет на за­паде от лагеря. ...Наши карты из рук вон плохи, потому что на них обе реки разделены горным массивом и раздельно впадают в Рио-Гранде. Маркос еще не вернулся.

Получили послание из Гаваны, в котором сообщают, что Чино выедет 12-го числа. С ним отправятся Врач² и специ­алист по радио. Pea выедет 1-го числа. О двух наших товари­щах, на которых мы рассчитывали, в послании ничего не го­ворится.

11 января

Антонио вышел на разведку ближнего ручья с Карлосом и Артуро. Вернулся он поздно вечером... Алехандро и Помбо занялись составлением карт в землянке Артуро и сообщи­ли, что книги мои промокли. Некоторые из них полностью испорчены. Рации тоже все мокрые и покрыты ржавчиной. Если добавить, что оба аппарата испорчены, можно составить довольно печальную картину о способностях Артуро.

Ночью вернулся Маркос. Он вышел к Ньнкауасу намно­го дальше намеченного пункта и не добрался до впадения в нее другой реки, которая, как мы полагаем, и есть Фриас. Я не очень уверен в наших картах и в том, что мы точно зна­ем, что это за вторая река.

Под руководством Анисето и Педро начали изучать ке­чуа³. День боро⁴. Извлекли из-под кожи у Маркоса, Карлоса, Помбо, Антонио, Моро и Хоакина массу личинок.

12 января

Гондола отправилась за остатками запасов. Лоро еще не вернулся. Устроили небольшие учения, поднимаясь по скло­нам нашего холма. Выяснилось, что подъем по краям занима­ет два часа, а по центру — только семь минут. В этом месте надо будет укрепить оборону. Хоакин сказал мне, что Мар­кос очень недоволен критикой его ошибок, которой я занял­ся на другой день на собрании. Надо с ним поговорить.

13 января

Поговорил с Маркосом. Он жалуется на то, что я крити­ковал его перед боливийцами. Аргументы его не имеют почвы. Все это чепуха. Но на его эмоциональное состояние нужно обратить внимание.

Он упомянул о каких-то пренебрежительных фразах Алехандро, отпущенных в его адрес. Поговорили об этом и с Алехандро. Судя по всему, ничего обидного он не говорил, но кто-то занимается сплетнями. Маркос немного успокоился...

Вернулись Рубио и Аполинар, в старый лагерь ушли Браулио и Педро. О Лоро ничего не слышно.

14 января

Маркос со своим авангардом, исключая только Бениньо, ушел вниз по реке, чтобы построить хижину. Он должен был вернуться ночью, но вновь появился в лагере в полдень, не выполнив работы, так как начался дождь... От Лоро ни­чего не слышно.

15 января

Оставался в лагере, составляя инструкции для наших людей в городе. Работали только полдня, так как сегодня воскресенье...

16 января

Продолжали рыть окопы, но еще не закончили их. Маркос почти выполнил задание, построив вполне сносный домик. Врач и Карлос сменили Браулио и Педро. Эти двое сообщили, что появлялся Лоро с мулами. Но мы его так и не дожда­лись, хотя навстречу ему ходил Анисето. Кажется, Алехандро заболел малярией.

17 января

Никаких передвижений за день. Закончили окопы первой линии и хижину с земляным полом.

Появился Лоро с отчетом о своей поездке. Когда я спросил его, зачем он уезжал, он ответил, что считал, будто об этой поездке не надо было договариваться. Потом он признал­ся, что он был у женщины, которая у него есть в поселке. Он принес с собой седло для мула, но не смог заставить животное перейти реку.

От Коко никаких новостей. Это начинает тревожить меня.

18 января

Утром был сильный туман. Поэтому я отложил проверку окопов. В гондоле отправились Урбано, Ньято, Врач (Моро), Инти, Анисето, Браулио. Алехандро не работал — он заболел.

Вскоре начался ливень. Под проливным дождем пришел Лоро, который сообщил, что Альгараньяс говорил с Антонио, дал ему понять, что он много знает. Он предложил войти в пай с нашими людьми на ранчо и заниматься с ними производ­ством кокаина или же чем-то еще, чем они заняты. Это «чем-то еще» показывает, что этот тип что-то подозревает. Я велел Лоро завербовать Альгараньяса, но не обещать ему особен­но много — только плату за перевозку грузов на его джипе. Велел я также пригрозить ему смертью, если он нас предаст. Так как дождь лил все сильнее, Лоро тут же ушел — боялся, что река может вздуться и ее невозможно будет перейти...

Участники гондолы к восьми часам не вернулись. Поэто­му решено было съесть их долю еды: ее буквально расхва­тали. А через несколько минут появились наши гондольеры Браулио и Ньято. Они сообщи­ли, что река начала выходить из берегов как раз в тот момент, когда они переходили ее. Они решили перейти ее до конца. Инти упал в воду, потеряв вин­товку и получив ушибы. Осталь­ные собрались провести ночь на том берегу, что для них бу­дет совсем не сладко.

19 января

День начался с обычных дел. Рыли окопы и приводили в поря­док лагерь. У Мигеля объявилась высокая температура и все при­знаки малярии. Я тоже весь день чувствовал себя так, как будто вот-вот заболею, но вроде все обошлось.

В восемь часов утра появились остальные гондольеры, которые принесли с собой порядочный запас чоклос⁵. Они провели ночь на корточках около костра. Подождем, когда река спадет, и будем искать винтовку.

Около четырех вечера, когда Рубио и Педро ушли, чтобы сменить двоих часовых в другом лагере, появился Врач, ко­торый сообщил, что в лагерь заявилась полиция. В поисках «завода» наркотиков туда на джипе приехал лейтенант Фер­нандес и четверо полицейских, одетых в гражданское пла­тье. Они обыскали дом, и их внимание привлекли некоторые странные для них вещи: например горючее для наших ламп, которое мы не успели отнести в тайники. У Лоро за­брали пистолет, но оставили ему «маузер» и 22-миллиметро­вый пистолет. Для виду они до этого отняли пистолет у Альгараньяса и показали его Лоро. После этого полицейские уехали, предварительно предупредив, что они в курсе всех дел и с ними надо посчитаться. Лоро сказано, что он может потом забрать свой пистолет в Камири. «Но без шума, раз­говаривать только со мной»,— сказал лейтенант Фернан­дес. Он поинтересовался, куда делся «бразилец». Лоро велено припугнуть вальеграндийца и Альгараньяса, которые, судя по всему, шпионят за нами и донесли полиции. Лоро должен сходить в Камири под предлогом, что ему нужен пистолет. На самом деле ему ведено разыскать Коко (я со­мневаюсь, что он еще на свободе). Нам нужно продержать­ся в джунглях как можно дольше.

20 января

Проверил систему обороны лагеря и отдал распоряжение о плане обороны, который разъяснил вечером...

Мы хотели провести несколько репетиций, но это не уда­лось, так как старый лагерь находится под возрастающей угро­зой. Там появился какой-то гринго с автоматической винтов­кой «М-2», из которой он то и дело стреляет очередями. Он — якобы «друг» Альгараньяса и собирается провести в этих кра­ях десять дней отпуска. Пошлю разведку и выберем место для лагеря поближе к дому Альгараньяса. Если все пойдет прахом и нам придется покинуть эту зону, этот тип поплатит­ся за все. У Мигеля по-прежнему высокая температура.

21 января

Устроили репетицию «нападения» на лагерь. По многим статьям она оказалась неудачной, но в целом получилась вполне сносной. Наиболее слабое место — отход наших сил... Пачо поднялся на безлесную вершину, чтобы опробовать рацию, а Маркос с Анисето отправились разведать дорогу и место, откуда мы могли бы постоянно следить за Альгараньясом...

В самый разгар дождя прибыл Педро с Коко и тремя но­выми новобранцами: Бенхамином, Эусебио и Вальтером. Первый из них прибыл с Кубы и я назначил его в авангард, так как он знаком с оружием. Остальные будут в арьергар­де. Монхе имел беседу с тремя боливийцами, вернувшими­ся с Кубы, и отговорил их присоединиться к партизанам. Он не только не отказался от руководства партией, но и напра­вил Фиделю документ, который прилагаю (Д. V). Получил записку от Тани, она сообщает о своем отъезде и о болез­ни Ивана. Есть также записка и от Ивана, прилагаю (Д. V). Вечером собрал всю группу и зачитал им документ, под­черкнув неточности, содержащиеся в пунктах а) и б), и до­полнительно добавил кое-что крепкое от себя. Кажется, они реагировали так, как я ожидал. Из трех новичков двое выглядят крепкими и убежденными, а самый молодой — это крестьянин-аймара⁶ — который производит впечатление очень здорового человека.

22 января

Вышла гондола, составленная из тринадцати человек, а также Браулио и Вальтер, которые должны сменить Пед­ро и Рубио. Гондольеры вернулись вечером, не сумев пере­нести весь груз...

23 января

Распределил обязанности по лагерю и послал некото­рых на разведку. Инти, Роландо и Артуро пошли искать тайник на случай, если Врачу придется прятаться с каким-ни­будь раненым. Маркос, Урбано и я пошли на разведку на про­тивоположный склон и подыскали там место, с которого ви­ден дом Альгараньяса. Место удачное, видно хорошо. У Карлоса по-прежнему температура. Типичная малярия.

24 января

На этот раз в гондоле было семь человек. Они быстро вер­нулись и перенесли весь груз, а также принесли маис. На этот раз в реке искупался Хоакин, потерял свой «гаранд». Но за­тем он вытащил его из воды. Лоро уже вернулся и опять где-то прячется. Коко и Антонио все еще в городе, они долж­ны вернуться завтра или послезавтра с Геварой...

25 января

Вышли с Мигелем на разведку дороги, выходящей в тыл к нападающим. Шли почти целый час. Но место хорошее.

Анисето и Бенхамин ушли испытывать рацию на склоне, с которого виден дом Альгараньяса, но потерялись и не смог­ли выйти на связь. Придется повторить сеанс. Начали рыть другую землянку для хранения личных вещей. Вернулся Лоро, которого я зачислил в авангард. Он разговаривал с Альгараньясом и сказал ему то, что я велел. Тот признал, что посылал вальеграндийца шпионить, но отрицал, что сделал донос в по­лицию. Коко вспугнул около ранчо вальеграндийца, которо­го Альгараньяс опять послал шпионить. Принято послание от Манилы, который сообщает, что от нас все получили и что к ним скоро прибудет Колье⁷, которого уже ждет Симон Рейес. Фидель предупреждает, что он выслушает их, но «даст им прикурить».

26 января

Только мы начали рыть новую землянку, как сообщили, что прибыли Гевара и Лойола. Мы пошли к домику промежу­точного лагеря, куда они пришли в двенадцать часов.

Я поставил перед Геварой свои условия: роспуск груп­пы, отмена всех прежних чинов и званий, временный отказ от какой-либо политической организации, запрет на поле­мику по поводу международных или внутренних проблем. Он очень просто согласился со всеми этими условиями, и после холодного начала отношения с боливийцами сде­лались сердечными.

Лойола произвела на меня очень хорошее впечатление. Она очень молода и женственна, но в ней чувствуется твер­дая решимость. Ее вот-вот исключат из молодежной органи­зации, но пока там хотят, чтобы она сама отказалась от сво­его поста. Я передал ей инструкцию для городских кадров и еще один документ. Кроме того, компенсировал ее затра­ты, которые достигают 70 тысяч песо. С деньгами у нас ста­новится туго.

Руководителем сети будет назначен д-р Пареха⁸. Родольфо прибудет сюда и присоединится к нам через пятнад­цать дней.

Посылаю Ивану письмо (Д. VI) с инструкциями.

Велел Коко продать джип, но обеспечивать при этом связь с ранчо.

Примерно в семь часов, когда стало темнеть, мы распро­щались. Они выедут завтра ночью, и Гевара прибудет с пер­вой группой новобранцев между 4 и 14 февраля — раньше, он сказал, вернуться не сможет, так как добираться сюда трудно и люди отказываются пойти за ним, пока не закончит­ся карнавал. Нам обещали прислать более мощные рации.

27 января

Послал внушительную гондолу, которая перенесла почти все грузы за исключением небольшого количества, которое остается на ночь. Судя по всему, Коко и другие ушли. Те оста­нутся в Камири, а Коко поедет в Санта-Крус, чтобы уладить дело с продажей джипа, и постарается сделать это после 15-го числа...

Приготовления к походу подходят к концу. Ориентировоч­но договорились начать этот рейд как только вернется Коко.

28 января

Гондола очищает старый лагерь. Сообщили, что застали там вальеграндийца, когда тот рыскал по зарослям маиса, но он убежал. Все говорит о том, что наступает момент что-то решать с ранчо.

Полностью подготовили все необходимое для десяти дней марша и уточнили дату выхода: два или три дня спустя после того, как 2 февраля вернется Коко.

29 января

День полного безделья для всех, кроме поваров, охотни­ков и часовых.

Во второй половине дня прибыл Коко. Он ездил не в Санта-Крус, а в Камири. Там расстался с Лойолой, которая долж­на была самолетом лететь в Ла-Пас, и с Мойсесом, уехавшим в Сукре. Договорились встретиться в воскресенье. Решили выйти в поход 1 февраля.

30 января

В гондоле было двенадцать человек, и они перенесли большую часть продуктов. Остается еще груз на пять человек. Охота ничего не дала.

Закончили землянку для личных вещей. Она получилась неудачной.

31 января

Последний день в лагере. Гондола очистила старый лагерь, и часовые покинули его. Останутся Антонио, Ньято, Камба и Артуро. Им даны следующие инструкции: встречаться друг с другом не чаще чем каждые три дня; пока они будут вчет­вером, двое должны быть вооружены; дежурство на посту не должно прекращаться ни на минуту; новобранцев следует информировать о деле лишь в общих чертах, сообщая им только самое необходимое; все личные вещи должны быть убраны из лагеря, а оружие следует запрятать в горах, обер­нув в брезент. Казна должна все время оставаться в лагере, кто-нибудь из оставшихся товарищей будет носить эти деньги при себе. Надо продолжать разведку на уже готовых доро­гах и вдоль соседних ручьев. Если придется оставить ла­герь, двое спрячутся в землянке Артуро — сам Артуро и Анто­нио. Ньято и Камба отступят вдоль ручья, и один из них немедленно отправится на место, которое мы выберем зав­тра, чтобы оставить там для нас предупредительный знак. Если появятся новые люди, надо выставить группу для ох­раны запасной землянки.

Обратился к своему воинству, дав ему последние указа­ния по поводу марша. Направил Коко последние инструк­ции (Д. VIII).

АНАЛИЗ МЕСЯЦА

Как я и ожидал, поведение Монхе было уклончивым вна­чале и предательским потом.

Партия уже начала борьбу против нас, и трудно предска­зать, насколько далеко она зайдет. Но это нас не остановит и, может быть, в дальнейшем даже окажется для нас бла­готворным (я почти уверен в этом). Самые честные и бое­вые люди будут с нами, хотя им и придется пережить более или менее серьезный внутренний кризис переоценки цен­ностей.                         

Гевара пока что показал себя хорошо. Посмотрим, как он и его люди поведут себя в будущем.

Таня уехала, но от аргентинцев ничего не слышно и от нее самой тоже. Теперь начинается партизанский этап в букваль­ном смысле слова, и мы испытаем бойцов. Время покажет, чего они стоят и каковы перспективы боливийской революции.

Из всего, о чем мы заранее думали, наиболее медленно идет процесс присоединения к нам боливийских бойцов.

1 февраля             

Сделали первый переход. Люди немного устали, но в целом показали себя хорошо. Антонио и Ньято пришли к нам чтобы договориться о тайнике для. условного знака, и по могли нести мой рюкзак, а также рюкзак Моро, который вы­здоравливает после малярии.

Договорились оставлять предупреждение об опасности в пустой бутылке под кустом у дороги. В арьергарде Хоакин отказался нести свой груз, и это задержало всю группу.

2 февраля               

День был трудный и тянулся очень медленно

3 февраля              

Утро было дождливым, ипо этой причине выступили только в восемь часов...        

Мы шли с утра до четырех часов дня, сделав в полдень двухчасовой привал, во время которого ели суп. Путь наш пролегает вдоль реки Ньянкауасу. Он сравнительно хорош, но убийственен для нашей обуви. Несколько товарищей прак­тически уже босы.

Бойцы устали, но все держались довольно хорошо. Меня освободили от 15 фунтов ноши, и мне идти легче. И все же боль в плечах от рюкзака иногда становится невыносимой...

5 февраля

После того как мы с самого утра шли в течение пяти часов (прошли километров 12—14), из авангарда неожиданно со­общили, что увидели пасущихся домашних животных (это была лошадь и жеребенок). Мы остановились и послали выяснить, нет ли поблизости какого-нибудь жилья или на­селенного пункта. Спор разгорелся вокруг того, находим­ся ли мы в Ирипити или же у притока реки Саладильо, обо­значенной на карте. Пачо вернулся из разведки и сообщил, что впереди большая река — в несколько раз шире Ньянка­уасу — и она преграждает нам путь. Мы добрались до нее и убедились, что это настоящая Рио-Гранде⁹, да к тому же вышедшая из берегов...

6 февраля

День потратили на отдых и восстановление сил... Завтра начнем сооружать плот, чтобы попробовать перебраться на нем через реку.

7 февраля

Под руководством Маркоса соорудили плот. Он получил­ся очень большим и непослушным в управлении. В 1.30 по­шли в сторону переправы, и в 2.30 были уже на месте. Авангард перебрался в два приема. На третий раз — полови­на народа из главной группы и моя одежда. Но рюкзаку мо­ему не повезло: когда началась новая переправа людей на­шей группы, Рикардо не рассчитал, рюкзак упал в воду и его унесло течением. Достать его не удалось. Мы разобрали плот, и Хоакин начал строить новый, который был готов к де­вяти часам вечера. Но ночью переправляться не стали — дождя не было, и уровень воды в реке продолжал падать. Из главной группы на этом берегу остались Тума, Урбано, Инти, Алехандро и я. Тума и я спали на земле.

10 февраля

Превратившись в помощника Инти, я сегодня разговари­вал с местными крестьянами. Думаю, что сцена с переодева­нием получилась не очень убедительной, так как Инти дер­жался слишком скромно.

Крестьянин был абсолютно типичным: он не способен был понять нас, но в то же время не в силах предвидеть, какую опасность влечет за собой его встреча с нами, и потому сам он был потенциально опасен. Он рассказал нам про несколь­ких из своих соседей. Но верить ему нельзя, так как гово­рил он без всякой уверенности. Врач подлечил его детей... (Крестьянина зовут Рохас.)

11 февраля

День рождения старика, 67 лет¹⁰.

Мы шли по довольно приличной тропе, которая проходит по берегу реки... С сегодняшнего дня нужно быть крайне осторожными. Мы находимся в двух лигах¹¹ от Ареналеса, если верить словам крестьянина.

12 февраля

Два километра, пройденных вчера авангардом, мы по­крыли быстро. Потом пошли очень медленно. В четыре часа вечера вышли на хорошую дорогу — судя по всему ту, кото­рую мы искали. Напротив нас, на том берегу реки, виднелся домик. Мы решили не заходить в него и поискать другой — на этой стороне,— в котором живет некий Монтаньо. О нем хорошо отзывался Рохас. Инти и Лоро нашли этот дом, но там никого не было, хотя по всем признакам они нашли именно то, что искали.

В полвосьмого мы предприняли ночной марш, который показал, как еще много нам придется обучать людей. В де­сять часов вечера Инти и Лоро опять ходили в дом и при­несли неутешительные новости: там был какой-то мужчина, пьяный и очень негостеприимный. У него есть только маис для продажи. Он напился в доме у Кабальеро, который расположен на другой стороне реки, там, где брод. Решили пере­ночевать в леске рядом. Устал я смертельно, так как уминта¹² подействовала на меня плохо, и я весь день не мог есть.

13 февраля

Утром начался сильный дождь. Он длился всю первую по­ловину дня. Уровень воды в реке поднялся. Новости теперь по­лучше: наши разговаривали с Монтаньо-сыном. Ему шестнад­цать лет. Он сказал, что отца нет и на этой неделе он не вернется. Паренек дал нам хорошую информацию о райо­не, лежащем вниз по реке на протяжении одной лиги. По ле­вому берегу ведет тропа, но она очень узкая и уходит недале­ко. На этой стороне живет лишь один из братьев Переса, крестьянина-середняка, удочки которого есть жених в армии...

14 февраля

Спокойный день. Провели в том же лагере. Паренек приходил к нам три раза. Он предупредил, что видел лю­дей, которые перебирались с того берега реки на этот в по­исках пропавших свиней. Но дальше они не пошли. Мы за­платили ему за попорченный маис.

Мачетерос¹³ работали весь день, но не добрались до до­ма. По их подсчетам, они расчистили около шести киломе­тров дороги, что составит половину нашего завтрашнего перехода.

Расшифровано пространное послание из Гаваны, глав­ной новостью в котором является сообщение о том, что там разговаривали с Колье. Он заявил, что его не поставили в из­вестность о континентальных масштабах нашей борьбы. В та­ком случае, заявил он, помощь будет оказываться только на условиях, которые ему следует оговорить со мной. С этой целью к нам прибудут сам Колье, Симон Родригес и Рами-рес¹⁴. Сообщают также, что Симон выразил решимость по­могать нам независимо от того, что решит партия.

Сообщили также, что Француз¹⁵, который едет со своим паспортом, 23-го числа прибудет в Ла-Пас и остановится в доме Парехи или Pea. Кусок послания еще не расшифро­ван. Посмотрим, как придется реагировать на это наступление с примирительными целями. Из других новостей: Мерси¹⁶ объявился без денег, сказал, что его обокрали. Подозревают, что он их просто растратил, но, к счастью, не подозревают чего-либо более серьезного. Лечин¹⁷ собирается просить денег и инструкторов для своих людей.

15 февраля

День рождения Хильдиты (11)¹⁸.

Сегодняшний отрезок пути прошел спокойно. К десяти утра дошли до места, куда вчера добрались наши мачетерос. Потом пришлось идти намного медленнее. В пять ча­сов вечера передали, что вышли на обработанные поля, а в шесть часов мы их увидели сами. Послали Инти, Лоро и Анисето, чтобы они поговорили с хозяином. Им оказался крестьянин Мигель Перес, брат Николаев, который живет за­житочно. Но сам Мигель Перес говорит, что он беден, его экс­плуатирует брат, и он готов помогать нам. Мы так и не успе­ли поесть, потому что было очень поздно.

16 февраля

Перебрались на новое место, чуть-чуть подальше, чтобы не вызывать лишних подозрений у брата, и разбили лагерь на холме, который стоит у реки и возвышается над ней ме­тров на пять-десять... Вечером неожиданно хлынул сильный дождь. Он без перерыва лил всю ночь, спутав наши планы. Река вышла из берегов. Мы оказались отрезанными. Крестьянину мы дадим взаймы 1000 песо, чтобы он мог купить и выращивать свиней. У него капиталистические устремления.

17 февраля

Дождь продолжался все утро. Он лил без перерыва во­семнадцать часов. Все пропитано водой, а река опять вы­шла из берегов. Послал Маркоса с Мигелем и Браулио ра­зыскивать дорогу на Роситы. Они вернулись после обеда, расчистив четыре километра тропы. Они сообщили, что нам путь преграждает безлесная горная цепь, похожая на ту, что мы назвали Пампа-дель-Тигре. Инти чувствует себя плохо, он переел.

Высота — 720 м над уровнем моря (атмосферные усло­вия ненормальные).

18 февраля

День рождения Хосефины (33)¹⁹.

Частичная неудача. Мы медленно продвигались вслед за мачетерос, но к двум часам они достигли плоскогорья, где не было надобности прорубать тропу... Маркос и Тума ушли на разведку, но вернулись с очень плохими новостя­ми. Впереди отвесные утесы, которые невозможно преодо­леть. Другого выхода, кроме отступления, у нас нет.

Высота — 980 м над уровнем моря.

19 февраля

Потерянный день. Спустились с гор, нашли ручей и пы­тались подняться вверх вдоль русла. Но это оказалось не­возможным. Послал Мигеля и Анисето, чтобы они попыта­лись пройти по ребру горы и перебрались на другую сторону. Но из этого тоже ничего не вышло...

20 февраля

Переход совершили очень медленно, и не без неприят­ностей. Мигель и Браулио вышли по старой дороге в сторону источника, расположенного на плантации маиса. Но они сбились с пути и вышли к ручью только под вечер, когда уже темнело. Когда мы добрались до следующего ручья, я послал Роландо и Помбо разведать путь вдоль него. Они опять наткнулись на отвесные утесы и до трех часов дня не возвращались...

21 февраля

Совершили медленный переход вверх по ручью. Помбо и Роландо вернулись, сообщив, что через другой ручей мож­но пройти, однако Маркос вновь прошел по их маршруту и сказал, что это невозможно. В одиннадцать часов мы вы­шли, но в полвторого пришли к ручью с очень холодной водой, который нельзя было перейти вброд. Послали Лоро на раз­ведку. Он очень задержался... Инти чувствует себя плохо. Он опять переел.

Высота — 860 м над уровнем моря.

22 февраля

Весь день затратили на подъем в гору по довольно труд­ным склонам, густо поросшим зарослями. После утомитель­ного дня разбили лагерь, так и не добравшись до перевала...

23 февраля

Кошмарный день для меня. Дыхания не хватает, очень устал. Утром Маркос, Браулио и Тума вышли расчищать до­рогу, а мы решили подождать их в лагере. Тем временем расшифровывали послание, в котором сообщалось о полу­чении моего послания через французский «почтовый ящик». В двенадцать часов, под солнцем, которое, казалось, расплав­ляло камни, мы тронулись в путь. Скоро мне показалось, что я теряю сознание. Это было, когда мы проходили через перевал. С этого момента я уже шел на одном энтузиазме. Максимальная высота этой зоны — 1420 метров. Оттуда от­крывается широкий обзор: хорошо виден Рио-Гранде, впа­дение в него Ньянкауасу, и часть Роситы. Топография не похожа на нанесенную на карте... Лагерь разбили на вы­соте 900 метров, проделав адский спуск. Пришлось обхо­диться без воды. Пришли туда под вечер. Слышал, как Мар­кос матерными словами ругал одного из боливийцев, а на другой день — другого. Надо будет с ним поговорить.

24 февраля

День рождения Эрнестино (4)^20.

День был очень трудным и мало удачным. Мы прошли очень мало. Шли все время без воды, так как ручей пересох...

25 февраля

Адский день. Прошли мы очень мало, и в довершение всех бед Маркос сбился с дороги. Так мы потеряли все утро. Он вышел с Мигелем и Лоро. В двенадцать часов Маркос передал, что заблудился, и попросил прислать ему людей на смену и для связи. Послал ему Браулио, Туму и Пачо. Через два часа вернулся Пачо. Он сказал, что Маркос отослал его. В полпятого послал Бениньо предупредить Маркоса, что, если тот к шести часам не найдет реку, пусть возвра­щается. После ухода Бениньо меня захотел увидеть Пачо. Он сказал, что у него произошла ссора с Маркосом. Тот в высо­комерном тоне отдал ему какое-то распоряжение, пригро­зив при этом ему мачете, и ударил его по лицу рукояткой. Когда же Пачо сказал, что дальше с ним не пойдет и повер­нул назад, Маркос опять пригрозил ему мачете, схватил его и порвал на нем одежду. Дело серьезное. Я вызвал Инти и Роландо, которые подтвердили, что в авангарде Маркоса из-за его характера создалась нездоровая обстановка. Но они сказали, что и Пачо во многом неправ.

26 февраля

Утром объяснялся с Маркосом и Пачо. Из беседы с ними понял, что Маркос действительно оскорблял Пачо и грубо обошелся с ним, может быть, даже угрожал ему мачете, но до ударов дело едва ли дошло. Что касается Пачо, то тот, судя по всему, сказал Маркосу что-то обидное и вообще вел себя вызывающе, что на него непохоже. Но, оказывает­ся, такое с Пачо случается здесь уже не в первый раз. Я со­брал всех товарищей и поговорил с ними, объяснив, как важно для нас достичь Роситы, сказав, что все жертвы, которые мы приносим сейчас, это лишь малая часть тех, что нас ожида­ют в будущем. Я сообщил им о том, как из-за того, что лю­дям сейчас приходится трудно, между ними вспыхивают позорные инциденты, вроде того, что произошло между двумя кубинцами. Я критиковал Маркоса за его действия, а затем сказал Пачо, что, если такие стычки повторятся, он будет с позором изгнан из партизанского отряда. Выясни­лось, что Пачо, помимо того, что отказался идти дальше с Маркосом, вернулся и вначале ничего мне не сказал, судя по всему, потом еще и солгал мне по поводу ударов, нане­сенных ему Маркосом.

Я попросил боливийцев, что, если кто-нибудь из них почув­ствует себя неспособным участвовать в борьбе, не ссылать­ся на неправильные методы, а сказать мне прямо обо всем, и мы отпустим из отряда того, кто захочет.

Затем мы вновь пустились в путь и шли до тех пор, пока не достигли берега Рио-Гранде. Прошли вдоль берега около километра, но пришлось вернуться назад, так как отвесный утес не позволял нам пройти дальше. Бенхамин отстал. Ему трудно было нести рюкзак, и он очень устал. Когда он догнал нас, я приказал ему идти дальше, и он послушался. Пройдя еще метров пятьдесят, он сбился с тропинки, под­нимавшейся вверх по склону, и пошел по большому скольз­кому камню. Урбано крикнул ему, что он идет не по тропинке. Бенхамин сделал резкое движение и упал в воду. Плавать он не умел. Течение здесь очень сильное, и, пока он стоял на ногах, его тащило на стремнину. Мы побежали вдоль бе­рега, чтобы помочь ему, но, когда стали снимать одежду, он уже исчез под водой. Роландо проплыл в ту сторону, где пропал Бенхамин, стал нырять. Но, видимо, Бенхамина тече­нием уже унесло далеко. Через пять минут мы отказались от дальнейших поисков. Он был слабым и крайне неловким парнем, но у него была большая воля к победе. Испытание оказалось слишком велико для него. Физически он не был подготовлен к нему, и вот теперь мы уже испытали креще­ние смертью на берегах Рио-Гранде, при чем самым бес­смысленным образом. Разбили лагерь в пять часов вечера. Съели последние запасы фасоли.

27 февраля

После утомительного дня, который мы провели, шагая вдоль берега и преодолевая отвесные утесы, вышли к реке Росита. Она побольше, чем Ньянкауасу, но меньше, чем Масикури. Вода в ней красноватого цвета. Съели послед­ний рацион еды, а поблизости нет никаких следов жилья, хотя мы должны, судя по карте, находиться недалеко от на­селенных пунктов и шоссейных дорог.

28 февраля

Половину дня посвятили отдыху. После завтрака (чай) провел короткую беседу, проанализировав обстоятельства гибели Бенхамина и вспомнив некоторые аналогичные эпи­зоды из нашей жизни в Сьерра-Маэстре. Затем послал людей на разведку... Маркос занялся сооружением плота, и, как только он был закончен, мы начали переправу в том месте, где Росита сужается. Перевезли рюкзаки пяти человек, но при этом на тот берег попал рюкзак Мигеля, а рюкзак Бениньо ос­тался на этом, в то время как Бениньо перевезли, а Мигеля нет. Когда они переправлялись, плот перевернулся. В до­вершение всех бед Бениньо оставил на этом берегу свои ботинки.

Плот поймать не удалось. Второй плот до наступления темноты не успели закончить, поэтому оставили переправу на завтра.

АНАЛИЗ МЕСЯЦА

Хотя я не знаю, как обстоят дела в лагере, все идет бо­лее или менее хорошо, с неизбежными в подобных случаях исключениями.

Что касается положения вне партизанского отряда, то двух человек, которых мне должны были прислать для полного укомплектования нашей группы, пока нет и о них ничего не слышно. Француз должен уже быть в Ла-Пасе, и со дня на день он появится в лагере. От аргентинцев и Чино новостей нет. Послания проходят хорошо в обоих направлениях. По­зиция партии остается колеблющейся и двойственной, если выражаться мягко. Правда, нам еще предстоит объяснение, когда прибудет новая делегация, и оно может стать оконча­тельным.

Марш проходит вполне прилично, но омрачен инцидентом, стоившим жизни Бенхамину. Народ пока еще слаб, и не все боливийцы выдержат. Последние голодные дни показали ос­лабление энтузиазма, и даже резкое падение его, что особен­но ясно становится сейчас, когда мы разделены на две группы.

Что касается кубинцев, то двое, имеющие мало опыта — Пачо и Рубио,— пока еще не на высоте. Алехандро в полном порядке. Из стариков Маркос постоянно доставляет тяжелые заботы, а Рикардо тоже не безупречен. Остальные хороши.

Следующий этап должен стать боевым и решающим.

 

1 Гондолами в Боливии обычно называют автобусы. Но в данном случае партизаны называют так экспедиции, которые обеспечивали отряд провиантом и другими необходимыми для жизни вещами.

2 Врач— не путать с кубинским врачом Моро. Речь идет о перу­анце из группы Чино, который присоединился позже к отряду вме­сте с перуанским радистом.

 3 Кечуа — язык индейцев одноименного племени. Вместе с ин­дейцами других племен, обитающих в этой части континента, со­ставляют подавляющее большинство сельского населения Боливии. Находятся на очень низкой стадии развития. Испанского языка, как правило, не знают.

4 Боро— вид тропической мушки, во время укуса оставляющей под кожей жертвы свои личинки.

5 Чоклос — молодой мягкий маис (кукуруза)

6 Аймара — индейские племена, живущие в центральной части Южной Америки.

7 Хорхе Колье Куэто, секретарь ЦК Коммунистической партии Боливии.

8 Врач Вальтер Пареха Фернандос из Ла-Паса был арестован и брошен в тюрьму после того, как дневник попал в руки боливий­ских властей.

9 Рио-Гранде-дель-Сур — большая река, не путать с Рио-Гранде-дель-Норте, которая протекает намного севернее, разделяя Мек­сику и США.

10 Судя по всему, отец Эрнесто Гевары.

11 Староиспанская мера длины; равняется 4 километрам

12 Уминта — хлебцы из кукурузной муки.

13 Так на Кубе называют рубщиков сахарного тростника; в данном случае так называли тех, кто прорубал для отряда тропу в джунглях.

14  Один из руководителей Коммунистической партии Боливии.

15 Он же Дантон — Режи Дебре.

16 Видимо, один из связных, посланных Гаваной. Больше в дневнике не упоминается.

17 Хуан Лечин Окендо — лидер партии Левое национально-рево­люционное движение (ПРИН), один из руководителей горняков, в про­шлом занимавший пост вице-президента Боливии.

18 Хильда Гевара Гадеа — дочь Эрнесто Гевары от первой его жены — перуанки Хильды Гадеа, на которой он женился в Мексике, перед отплытием на Кубу на борту «Гранмы». Кроме того, у Эрне­сто Гевары еще четверо детей; трое от второй жены, кубинки Алейды Марч.

19Хосефина  сестра Эрнесто Гевары

 

1 марта

В шесть часов утра начался дождь. Отложили переправу на то время, когда он пройдет, но дождь усиливался и продолжался до трех часов дня. К этому моменту уровень воды в реке резко поднялся, и мы сочли неблагоразумным пере­правляться. Сейчас река очень вздулась и, судя по всему, не скоро спадет. Я перебрался в хижину-времянку, распо­ложенную поблизости, которая брошена, так как ее, види­мо, когда-то заливало водой. Там мы разбили лагерь. Хоа­кин остался на старом месте. Вечером он сообщил мне, что Поло съел свою банку сгущенки из неприкосновенного за­паса, а Эусебио — сгущенку и сардины. В виде наказания они не будут прикасаться к этим продуктам, когда их будут есть остальные. Плохой признак.

2 марта

Утром опять шел дождь, и все были очень раздражены, включая меня самого. Уровень воды в реке поднялся еще выше. Об авангарде ничего не знаем.

3 марта

Переход начали с подъемом и шли вначале хорошо, но постепенно силы оставляли нас и мы решили спрямить дорогу через горы, чтобы не повторилось то, что произошло с Бенхамином. Мы проходили как раз по тем местам. По­тратили более четырех часов на дорогу, которую раньше низом мы проделали меньше чем за полчаса...

4 марта

Утром Мигель и Урбано ушли прорубать тропу и занима­лись этим целый день. Вернулись они только к шести часам вечера. Они пробились на пять километров и увидели доли­ну, по которой можно будет пройти...

Моральный дух у людей низок, а физическое состояние их ухудшается со дня на день. У меня на ногах отеки.

5 марта

Хоакин и Браулио ушли пробивать тропу. В это время по­шел дождь. Мачетерос ослабели и не смогли много сделать. Собрали двенадцать корохо¹ и поймали несколько птичек, это позволяет нам еще на день сохранить консервы и сде­лать запас корохо на два дня.

6 марта

Шли весь день до пяти часов вечера... У нас теперь только три порции еды, да и то очень скудные.

7 марта

Вот уже четыре месяца, как мы здесь. Люди все более падают духом, видя, что припасы подходят к концу, а пути конца не видно. Прошли сегодня четыре-пять километров по берегу реки. Наконец вышли на тропу, что вселило в нас надежду. Из еды у нас всего три птички и остатки корохо. С завтрашнего дня начнем есть мясные консервы. По одной банке на каждых троих человек. Этого хватит на два дня. Потом примемся за сгущенку. Это уже будет финальный аккорд. До Ньянкауасу остается, видимо, два или три дня пути. Высота — 610 м над уровнем моря.

8 марта

Сегодня прошли мало. Было немало переживаний и сюр­призов. В десять часов утра вышли из лагеря, не дожида­ясь Роландо, который ушел на охоту. Прошли полтора—два часа, и тут оказалось, что мачетерос — Урбано, Мигель и Тума — и охотники — Врач и Чинчу — запаслись целой ку­чей попугаев. Но нам было не до провизии, так как они уже вышли к реке и остановились, дожидаясь нас. Мы разбили здесь лагерь. Я пошел к реке и увидел нефтяную вышку, расположенную на том берегу. Инти и Рикардо бросились в воду. Они должны были переплыть реку и появиться около вышки под видом охотников. Они поплыли, не снимая одеж­ды, но плыть было тяжело и Инти начал тонуть. Рикардо вы­тащил его. Наконец они выползли на тот берег, но все это произошло таким образом, что они привлекли к себе всеоб­щее внимание. Мы ожидали, что Инти и Рикардо дадут нам знак, есть ли там опасность. Но они исчезли, не подав условленного сигнала. Переплыли реку они в двенадцать часов. А в 15.15 мы ушли и они еще не появлялись. Весь вечер тоже не давали знать о себе. Мы сняли постовых в девять часов вечера. К этому времени они также не появлялись.

Я очень встревожился. Под угрозой оказались два стоя­щих товарища, и мы ничего не знали об их судьбе. Приняли решение послать завтра через ручей Алехандро и Роландо — наших лучших пловцов, чтобы они выяснили, что случилось.

9 марта

Рано утром товарищи стали переправляться. Но на этот раз решили соорудить плот и долго провозились с ним. Потом часовые сообщили, что на другом берегу видны полуразде­тые люди. В полдевятого утра мы решили отказаться от пере­правы. Проделали тропинку к берегу, но она выходит на открытое место, и нас могут увидеть. Поэтому решили пере­правляться рано утром, пока над рекой будет стоять туман. С половины одиннадцатого утра до четырех я не уходил с на­блюдательного пункта, с тревогой ожидая наших разведчиков. В четыре они наконец появились, поплыли через реку и вы­шли на берег много ниже нас. Они принесли с собой свинину, хлеб, рис, сахар, кофе, несколько консервных банок, маис и другие продукты. Мы устроили небольшой пир из хлеба и кофе, разрешили всем съесть сгущенку из неприкосновен­ного запаса. Она стала очень сладкой. Разведчики сказали, что они приходили на берег каждый час, чтобы мы могли их увидеть, но мы их не замечали. Три дня назад по тому бере­гу прошел Маркос со своим отрядом, и, кажется, он опять «отличился», так как показывал всем вокруг свое оружие. Инженеры, работающие на станции, сказали, что они не зна­ют, сколько дней пути до Ньянкауасу, но, по их подсчетам, пути должно быть примерно дней пять. В таком случае нам должно хватить провианта. Вышка принадлежит нефтяной компании, которая занята разведкой в этих краях.

10 марта

Вышли из лагеря в полседьмого утра. За сорок пять минут догнали наших мачетерос. В восемь полил дождь. Он не пре­кращался до одиннадцати...

11 марта

День начался хорошими предзнаменованиями. Мы боль­ше часа шли прекрасной тропой. Но затем она оборвалась. Браулио взялся за мачете и бодро работал им, пока не вы­шел на полянку, расположенную на берегу. Мы поручили ему и Урбано прорубать дорогу дальше. Но когда мы собра­лись продолжать путь, река резко поднялась и преградила нам дорогу. Это было что-то невероятное — уровень воды в реке сразу поднялся на пару метров.

Мы оказались отрезанными от мачетерос и вынуждены были идти горами. В полвторого мы остановились. Я велел Мигелю и Туме связаться с бойцами авангарда, приказать им возвращаться, если они не достигнут Ньянкауасу или ка­кого-нибудь удобного места...

Среди бойцов арьергарда произошел неприятный инци­дент. Причиной его были обвинения в неправильном рас­пределении сахара, которого им не хватает, и некоторые злоупотребления со стороны Браулио. Придется с ним пого­ворить.

12 марта

За час и десять минут прошли отрезок пути, подготовлен­ный мачетерос вчера... У нас остается только два рациона. Мигель перебрался на другую сторону горы и, кажется, вы­шел к Ньянкауасу. Прошли около четырех километров.

13 марта          

С полседьмого утра до двенадцати переползали через адские скалы, следуя по тропе, которую Мигель пробил с по­истине циклопическим трудом. Думали, что уже вышли к Ньян­кауасу, но попали на очень трудное место и за пять часов прошли мизерную часть пути. Люди очень устали и опять пали духом. Остается только одна порция еды. Прошли око­ло шести километров, но толку от этого мало, так как шли через горы.

14 марта

Бойцы главной группы, а также Рубио и Врач, которые помогали нам, перебрались через реку. Мы думали выйти к реке Ньянкауасу, но пришлось отказаться от этой мысли, так как трое из нас не умеют плавать и мы тащим на себе большой груз. Течением нас пронесло вниз около километ­ра. Стало темнеть, и мы не успели бы переправиться на плоту, как намеревались. В одиннадцать часов разбили лагерь. Завтра Врач и Рубио вновь переправятся. Подстре­лили четырех ястребов. Это и была наша еда — не столь уж плохая, вопреки нашим ожиданиям. Все наши вещи мокрые, а дождь практически не прекращается. Настроение очень плохое. У Мигеля распухли ноги. То же самое и у некоторых других. Высота — 580 м над уровнем моря.

Решили съесть лошадь, так как отеки у товарищей начина­ют внушать серьезные опасения. Ноги в той или иной сте­пени распухли у Мигеля, Инти, Урбано, Алехандро. Я чувствую себя очень слабым. Мы не рассчитали — думали, что Хоа­кину удастся переправиться через реку, но ему это не уда­лось. Врач и Рубио тоже стали переправляться, но их понес­ло вниз по течению и мы потеряли их из виду. Хоакин опять попросил у меня разрешения на переправу. Я разрешил. Он со своими людьми также исчез из виду. Послал Помбо и Туму разыскать их, но они не нашли их и вернулись под вечер. В пять часов мы устроили настоящую оргию, пожи­рая конину. Завтра, видимо, надо ожидать последствий. По моим расчетам Роландо сегодня должен прибыть в лагерь.

Полностью расшифровано послание № 32. В нем сооб­щается о прибытии еще одного боливийца, который хочет присоединиться к нам...

17 марта

Опять пережили трагедию, хотя ни разу еще не вступали в бой. В полдень появился Хоакин. Мигель и Тума пошли ему навстречу, неся большие куски конины. Группа Хоакина пережила серьезные испытания. Они не могли управиться с плотом, и тот помчался вниз по Ньянкауасу. Потом он по­пал в водоворот, плот, по их словам, несколько раз перево­рачивался. В итоге они потеряли шесть рюкзаков, почти все патроны, шесть винтовок и одного бойца — Карлоса. Ему удалось вырваться из водоворота, в который его затя­нуло одновременно с Браулио. Но Браулио добрался до бе­рега и оттуда уже видел, как Карлоса несло течением даль­ше. Он даже не сопротивлялся. Хоакин уже ушел вперед со своими людьми, и он не видел тонущего Карлоса. Он счи­тался до сегодняшнего дня лучшим среди боливийцев арь­ергарда по серьезному отношению к делу, дисциплине и энтузиазму.     

Потеряно следующее оружие: один «брно», который был у Браулио; две «М-1», принадлежавшие Карлосу и Педро;

три «маузера» — Абеля², Эусебио и Поло. Хоакин сообщил, что видел на том берегу Рубио и Врача. Он велел им соору­дить небольшой плот и вернуться. В два часа дня они при­шли, без конца рассказывая о своих перипетиях и неуда­чах. Их плот развалился, как только попал в первый же водоворот. Они выползли на берег почти на том же месте, что и мы вчера...

18 марта

Вышли рано, оставив Хоакина и его людей переваривать съеденную ими половину лошади. Им велено выйти, как только они будут в силах двигаться.

Чтобы сохранить небольшой запас конины, пришлось по­воевать. Большинство было за то, чтобы съесть все до конца...

В полтретьего появился Урбано с олененком, подстрелен­ным Рикардо. Это позволило нам быть менее сдержанными в еде и сохранить на всякий случай целый лошадиный бок. В полпятого мы дошли до места, где собирались сделать привал на обед, и там заночевали. Несколько человек в плохом настроении и все время ворчат: это Чинчу, Урбано и Але­хандро.

19 марта

Утром те, что шли впереди, сделали хороший переход и остановились на привал в одиннадцать. Но опять от нас от­стали Рикардо, Урбано и на этот раз Алехандро. Они пришли только в час, но по дороге Рикардо подстрелил еще одного олененка. С ними же пришел Хоакин. Между ним и Рубио произошла стычка. Они начали ругать друг друга. Мне при­шлось крепко отчитать Рубио, хотя я и не уверен, что имен­но он был виновником этого инцидента.

Я решил продолжить переход, но над нами стал описывать круги разведывательный самолет, что не предвещало нам ничего хорошего. Кроме того, меня заботило отсутствие со­общений из базового лагеря. Я думал, что переход будет долгим. Но, несмотря на общую усталость, мы пришли на ме­сто в полшестого. Там нас встретил перуанский врач Негро, который пришел к нам с Чино и радистом. Он сказал, что Бе­ниньо ожидает нас с едой и что двое людей Гевары дезер­тировали. После этого, сказал он, полиция нагрянула на ранчо. Бениньо рассказал также, что он пошел, было, нам навстречу с провиантом три дня назад и встретился с Роландо, но не ре­шился идти дальше, опасаясь, что армия может пойти вдоль реки. Об этом говорит тот факт, что над базовым лагерем и его окрестностями вот уже три дня постоянно кружит само­лет. Бениньо находится здесь уже два дня. Негро своими глазами видел, как шесть полицейских вторглись на ранчо. Там в этот момент не было ни Антонио, ни Коко. Коко ушел в Камири, чтобы привести очередную группу людей Гева­ры, а Антонио выехал сразу же вслед за ним, желая сооб­щить о дезертире. Получил пространное послание Маркоса (Д. VIII), в котором он на свой лад рассказывает о своих приключениях. Оказывается, он явился на ранчо, хотя это было категорически запрещено мною. Получены также два сообщения Антонио, которые обрисовывают сложившееся сейчас положение (Д. IX и X).

В базовом лагере находятся Француз, Чино, его товари­щи, а также Пеладо, Таня и Гевара с первой частью своей группы. Съев свой обильный ужин из риса с олениной, Ми­гель ушел за Хоакином, который еще не вернулся. Заодно он должен был поискать Чинчу, который опять отстал. Он вернулся с Рикардо, а на рассвете появился Хоакин. Так мы наконец собрались все вместе.

20 марта

Вышли в десять часов и шли хорошим шагом. Бениньо и Негро ушли раньше нас с запиской для Маркоса, в кото­рой я велел ему изготовиться к обороне и передать Антонио все административные дела. Хоакин пошел за нами после того, как уничтожил все оставленные нами на берегу реки следы. Он сделал это без спешки.

Трое из его людей совершенно разуты. В час дня, когда мы расположились на привале, появился Пачо с запиской от Маркоса. Тот более подробно, чем Бениньо, описал проис­шедшие на ранчо события и при этом добавил одну весьма неприятную новость: шестьдесят солдат прошли по дороге, которую мы устроили для вальеграндийца, и перехватили Салустио, гонца из группы Гевары. Мы лишились также од­ного из мулов и джипа. От Лоро, который остался в доми­ке, нет никаких известий. Мы решили в любом случае до­браться до Медвежьего лагеря — его теперь называют так, потому что там рядом убили медведя. Послали вперед Ми­геля и Урбано, чтобы они приготовили обед для изголодав­шихся бойцов. Сами мы пришли в лагерь, когда уже стало темнеть. Там находились Дантон, Пеладо и Чино, а также Таня и группа боливийцев, которые принесли в лагерь про­дукты и затем ушли. Роландо велели все убрать из другого лагеря. Здесь царит совершенно пораженческая атмосфе­ра. Вскоре прибыл перуанец-врач, который недавно присое­динился к нам, и принес записку для Роландо. В ней говори­лось, что Маркос и Антонио находятся у реки и что Роландо должен прийти к ним, чтобы поговорить с ними. Я послал того же гонца к Маркосу и велел сказать ему, что сражения выигрывают при помощи пуль, а не разговорами, и чтобы они немедля возвращались в лагерь и дожидались меня. От всего этого — ощущение ужасного хаоса. Они совершенно не зна­ют, что надо делать.

Имел предварительную беседу с Чино. Он просит пять ты­сяч долларов ежемесячно в течение десяти месяцев. В Гава­не ему сказали, чтобы этот вопрос он уладил со мной. Кроме того, он принес с собой послание, которое Артуро не смог расшифровать, так как оно очень длинное. Я сказал Чино, что в принципе помогу ему, но при условии, что в ближай­шие шесть месяцев он начнет партизанские действия. Он намерен начать их с группой в пятнадцать человек, причем сам он будет командующим зоны Аякучо3. Договорились также, что я приму от него пять человек в ближайшее вре­мя, а позже — еще пятнадцать. Затем они вернутся к нему после того, как обстреляются у меня. Он должен прислать мне две рации среднего радиуса действия (40 миль). Дого­ворились вместе разработать шифр, чтобы постоянно сооб­щаться друг с другом. Чино кажется очень воодушевленным.

Он также принес с собой несколько сообщений от Родольфо, которые уже устарели. Сообщили, что появился Лоро. Он утверждает, что убил одного солдата.

21 марта

День прошел в разговорах и спорах с Чино, с которым мы уточнили некоторые вопросы. При этих беседах присут­ствовали также Француз, Пеладо и Таня. Француз принес с собой давно известные мне новости о позиции Монхе, Ко­лье, Симона Рейеса и т. д. Он прибыл с намерением остать­ся у нас, но я попросил его, чтобы он вернулся и организо­вал помощь нам во Франции, а по дороге заехал на Кубу. Это вполне совпадает с его планами жениться и иметь ре­бенка. Я должен написать письма Сартру и Б. Расселу, что­бы они организовали всемирную кампанию помощи осво­бодительному движению Боливии. Француз должен, кроме того, поговорить с одним своим другом, который поможет нам деньгами, медикаментами и радиооборудованием, а также пришлет инженера, специалиста по радио.

Пеладо, как я ожидал, готов слушаться моих приказаний. Я предложил ему стать своего рода координатором между мной и группами Хосами, Гельмана и Стампони4. Они должны послать мне пять человек, которые пройдут здесь обучение и тренировку. Он передаст также привет Марии Росе Оливер5 и старику. Мы дадим Пеладо пятьсот песо, что­бы он их послал туда, а тысячу он оставит при себе на по­ездки. Если аргентинские товарищи согласятся с моими предложениями, они должны начать разведку на севере Аргентины и послать мне отчет об этом.

Таня встретилась с нужными людьми, но, по ее словам, ей пришлось добираться сюда на своем джипе, так как никто ей не помог. Она хотела пробыть здесь день, но положение осложнилось, Хосами не смог остаться в первую свою по­ездку, а во вторую поездку он ни с кем не мог встретиться, так как Таня была здесь. Об Иване она говорит пренебре­жительно. Не знаю, что там у них случилось. Получил де­нежный отчет от Лойолы. Он заканчивается 9 февраля. Всего истрачено 1500 долларов.

Получены два отчета от Ивана. Первая из них, хотя и со­держит фотографии какой-то военной школы, не представ­ляет никакого интереса.

Второй отчет, касающийся нескольких других вопросов, тоже не интересен.

Самое главное, он никак не может разобрать почерк (Д. XIII). Получено сообщение от Антонио (Д. XII), в котором он пытается оправдать свои действия. По радио передали, что убит солдат. Затем это сообщение было опровергнуто. Ви­димо, Лоро сказал правду.

22 марта

В [в дневнике неразборчиво] мы вышли, оставив лагерь [опять неразборчиво], предварительно наспех запрятав там небольшое количество продуктов [опять неразборчи­во]. Пришли на место в двенадцать часов. Включая посети­телей и всех новичков, составили отряд численностью в со­рок семь человек.

Пришел Инти и пожаловался на грубость со стороны Мар­коса. Я взорвался и сказал Маркосу, что если это так, то он будет изгнан из отряда. На это он ответил, что предпочитает быть расстрелянным.

Мы послали пять человек вперед по реке, чтобы они орга­низовали засаду. Послали также на разведку трех человек во главе с Антонио, Мигелем и Лоро. Пачо пошел на наблюда­тельный пункт, расположенный на безлесном склоне, с которо­го виден дом Альгараньяса, но ничего оттуда не увидел. Вече­ром вернулись разведчики и я устроил им крупный разнос. Лоро очень горячо прореагировал на это и сказал, что отказы­вается от всяких должностей в отряде. Собрание было бурным и взрывчатым. Окончилось оно нехорошо. Так и не ясно, что же сказал Маркос. Велел разыскать Роландо, чтобы окон­чательно уладить вопрос с новичками, распределить их и дать им номера. Дело в том, что главная группа, в которой сей­час тридцать человек, осталась сегодня голодной.

23 марта

День боевых действий. Помбо хотел послать гондолу в верхний лагерь, чтобы забрать там все спрятанные продук­ты, но я воспротивился этому, сказав, что надо подождать, пока не выяснится положение Маркоса. В начале девятого прибежал Коко и сообщил, что взвод солдат попал в засаду. Предварительные результаты боя следующие: захвачено три 60-миллиметровых миномета, шестнадцать «маузеров», две «базуки», три «усис», один 30-миллиметровый пулемет, две рации, ботинки и т. д. Семь человек убиты, четырнадцать взя­ты в плен целыми и невредимыми, а четыре — ранеными. К сожалению, не захватили никаких продуктов. В наших руках оказался их план операций, согласно которому армия долж­на продвигаться по обе стороны Ньянкауасу и затем сомкнуть клещи. Мы тут же перевезли всех людей на другой берег. Я вы­ставил Маркоса почти со всеми бойцами авангарда в конце первой дороги для маневрирования, в то время как главная группа и арьергард занимают оборону, а Браулио организует засаду в конце второй дороги для маневрирования. Так мы проведем ночь и посмотрим, появятся ли завтра преслову­тые «рейнджеры». Мы взяли в плен одного майора и одного капитана. Они выбалтывают нам все, словно попугаи...

24 марта

Точный подсчет трофеев показал, что мы захватили следу­ющее вооружение: шестнадцать «маузеров», три миномета с 64 минами; две «базуки»; 2 тысячи патронов к «маузерам»:

три «усиса» с двумя дисками к каждому; 30-миллиметро­вый пулемет с двумя лентами. Семь человек убито, четыр­надцать взято в плен, включая четырех раненых. Послали Маркоса на разведку. Он ничего не установил. Но самоле­ты устроили бомбежку рядом с нашим домом.

Послал Инти, чтобы тот в последний раз поговорил с плен­ными. Велел ему освободить их, сняв с них все, что им может пригодиться. Исключение было сделано только для офице­ров, с которыми состоялась долгая беседа. Их выпустили при полном обмундировании. Майору мы сказали, что не будем возобновлять военных действий до двенадцати ноль-ноль 27 марта, чтобы они успели убрать убитых. Обещали ему не действовать в зоне Лагунильяс, если он останется с нами. Он отказался, сказав, правда, что подаст в отставку из ар­мии. Капитан заявил, что он в прошлом году вновь вступил в армию по указанию товарищей из партии и что один из его братьев учится на Кубе. Кроме того, он назвал имена двух других офицеров, готовых сотрудничать с нами. После этого самолеты опять бомбили нас, вызвав сильный переполох в ла­гере. Двое — Рауль и Вальтер — были легко ранены. Валь­тер явно трусил под бомбами.

Маркос вышел на разведку, но ничего поблизости не об­наружил. Ньято и Коко пошли с вновь прибывшим отребьем в верхний лагерь, но вернулись с полпути, так как подонки не хотели идти. Придется их выгнать.

25 марта

День без происшествий. Леон, Урбано и Артуро ушли на наблюдательный пункт, с которого просматриваются подходы к реке с обеих сторон. В двенадцать часов сняли Маркоса из засады, и все мы устроили одну большую заса­ду в центре. В половине седьмого я устроил разбор нашего похода, рассказал об ошибках Маркоса и снял его с долж­ности, назначив на место командира авангарда Мигеля. Одновременно заявил, что Пако, Пене, Чинголо и Эусебио⁶ изгоняются из отряда. Пока им не будут давать есть, если они не будут работать. Кроме того, мы лишаем их табака, а личные вещи распределяем между другими товарищами, которые в этих вещах нуждаются. Я сообщил о предложе­нии Колье, пожелавшего приехать к нам и обсудить ряд во­просов, но подчеркнул, что в то же время из молодежной организации исключают наших сторонников, в том числе и некоторых присутствующих здесь. Я сказал, что обо всем надо судить прежде всего по делам, что слова, которые не под­тверждаются делом, ничего не стоят. Объявил на завтра ро­зыск исчезнувшей коровы и сказал, что с завтрашнего дня возобновляем обучение.

Поговорил с Педро и Браулио, сообщив им, что они почти достойны звания партизан. Подбодрил Аполинара. Вальте­ра я критиковал за то, что он проявил слабость во время по­ездки и боя, а также за то, что он испугался самолетов. Мне не понравилось, как он реагировал на критику. Уточнили некоторые детали с Чино и Пеладо. Французу сделал про­странный устный отчет о сложившемся положении. В ходе собрания решили дать нашей группе название Национально-освободительной армии Боливии. Решено также распростра­нить сводку о результатах нашего первого боя.

26 марта

Рано утром Инти ушел с Антонио, Раулем и Педро в окрестности Тику-чи на поиски пропавшей коровы. Они вернулись ни с чем, так как в трех ча­сах ходьбы отсюда встретили солдат. Кажется, наших не видели. Они рас­сказали, что армия выставила один из постов на лысой горе, где стоит дом с блестящей крышей. Они видели, как оттуда выходили восемь солдат. Вой­ска расположились также поблизости реки, которую мы называем Яки. По­говорил с Маркосом и отослал его в арьергард. Но не думаю, что он по­сле этого в корне изменит свое пове­дение.

Организовали небольшую гондолу и выставили, как обычно, сторожевые посты. С наблюдательного пункта, рас­положенного напротив дома Альгараньяса, видели 30—40 солдат. Там приземлился военный вертолет.

27 марта

Сообщения о проведенном нами бое стали сенсацией и заполнили эфир. В нем звучат многочисленные коммюни­ке, а также передавалась пресс-конференция Баррьентоса7. В официальной сводке говорится, что у них было на одного убитого больше, чем у нас. Большая часть их потерь, по их сло­вам, это раненые солдаты, которых мы якобы потом расстре­ляли. Они утверждают, что с нашей стороны было пятнадцать убитых и четыре пленных, два из которых иностранцы. Со­общили также об одном иностранце, который был в нашем отряде, а потом покинул его, и приведен точный состав от­ряда. Ясно, что дезертиры и пленный на допросах говорили много. Не ясно только окончательно, что именно они сказа­ли и как они это подали. Судя по всему, установлено, какую роль играла Таня. Таким образом пошли прахом два года хорошей и терпеливой работы. Теперь нашим гостям будет очень трудно выбраться отсюда. У меня создалось впечатле­ние, что такой оборот дела совсем не понравился Дантону, когда он об этом узнал. Посмотрим, как все это повернется.

Бениньо, Лоро и Хулио ушли искать дорогу на Пириренду. Они должны потратить на это два или три дня. Им велено незаметно дойти до Пириренды и оттуда провести неболь­шую разведку в сторону Гутьерреса. Разведывательный само­лет сбросил парашют, и постовые с наблюдательного пункта сообщили, что он приземлился в охотничьем заповеднике. Послали на разведку туда Антонио и еще двух бойцов с за­данием поймать парашютиста, но они никого не нашли.

Вечером собрали наш генеральный штаб и наметили план на ближайшие дни. Завтра нужно будет послать гон­долу забрать из домика запасы маиса, другую гондолу нуж­но послать в Гутьеррес за покупками. И наконец, решили провести небольшую атаку для воодушевления бойцов где-нибудь в горах между Пинкалем и Лагунильясом, перехва­тив автомашины, которые там часто проезжают.

Редактируем коммюнике № 1, которое постараемся передать журналистам Камири (Д. XVII).

28 марта

Эфир перенасыщен сообщениями о партизанах. Судя по сообщениям, нас окружают две тысячи человек, располо­женные по окружности в 120 километров и постепенно стя­гивающие кольцо. Кроме того, нас бомбят, применяя напалм. По расчетам властей, мы потеряли 10—15 человек.

Послал Браулио с девятью бойцами забрать маис. Вече­ром они вернулись и принесли целый букет новостей. 1) Коко, который вышел раньше, куда-то пропал. 2) В четыре часа они пришли на ранчо и обнаружили, что наш тайник обыскали, тем не менее они продолжают заниматься своим делом, и тут появляются семь человек из Красного Креста, два врача и не­сколько военных без оружия. Их берут в плен, объяснив, что срок перемирия уже вышел, но потом разрешают им уйти. 3) В этот момент появляется грузовик с солдатами, и наши, вместо того чтобы открыть огонь, велят тем убираться. 4) Сол­датики очень дисциплинированно уезжают, а наши сопро­вождают санитаров до трупов, которые уже начинают разла­гаться. Но санитары заявляют, что не смогут их сейчас увезти и говорят, что приедут завтра, чтобы кремировать трупы. Наши конфисковали у них двух лошадей, принадле­жавших Альгараньясу, и вернулись, оставив Антонио, Рубио и Анисето на том месте, где лошади не могли пройти даль­ше. Мы послали на розыски Коко, но он появился сам. Судя по всему, он просто где-то заснул.

От Бениньо ничего пока не слышно. Француз с чрезмерной настойчивостью ставит вопрос о том, как бы он мог быть по­лезен нам вне партизанского отряда.

29 марта

Сегодня дел было мало. Зато имеем массу новостей. Ар­мия дает нам широкую информацию, которая — если она вер­на,— может быть для нас чрезвычайно полезной. Гаванское радио сообщило о партизанах в Боливии. Правительство [Бо­ливии] заявило, что оно поддержит обвинение, представлен­ное Венесуэлой в Организацию американских государств [о вмешательстве Кубы в дела других стран континента и ор­ганизации ею в этих странах партизанского движения]. Одно из сообщений меня очень беспокоит: о бое в ущелье Пирабой, в котором погибло два партизана. Это на дороге в Пириренду, куда на разведку ушел Бениньо. Он должен был сегодня вернуться, но его нет. Правда, у него был строжайший при­каз не появляться в этом ущелье, но в последние дни мои приказы много раз нарушались.

У Гевары работа подвигается очень медленно. Ему дали динамит, но он за весь день так и не смог его взорвать. Заре­зали лошадь и наелись конины, хотя у нас останется ее еще на четыре дня. Постараемся привести сюда вторую лошадь, но это будет очень трудно. Судя по стервятникам, трупы еще не кремировали. Как только землянка будет готова, мы пере­беремся из этого лагеря, который очень неудобен, да и рас­положение его стало слишком известно. Сообщил Алехандро, что он останется здесь вместе с Врачом и Хоакином, воз­можно в Медвежьем лагере. Роландо тоже очень измотан.

Говорил с Урбано и Тумой. Тума даже не способен понять, за что я его критикую.

Теперь все спокойно. В полдень вернулся Бениньо со сво­ими бойцами. Они действительно прошли через ущелье Пи­рабой, но видели только следы, оставленные двумя прошед­шими до них людьми. Они дошли до назначенного им места, и их видели крестьяне. После этого вернулись. До Пириренды можно добраться, по их словам, за четыре часа, и это как будто не связано с особой опасностью. Авиация все время обстреливает домик.

Послал Антонио и еще двух бойцов на разведку вниз по ре­ке. Они сообщили, что постовые продолжают оставаться на своих местах, хотя они и видели следы, указывающие, что армия вела разведку вдоль реки. Солдаты вырыли окопы.

Привели вторую лошадь. Теперь, в худшем случае, нам хватит мяса на четыре дня. Завтра мы отдохнем, а послеза­втра авангард пойдет выполнять две запланированные на­ми операции: взятие Гутьерреса и организацию засады на дороге Альгараньяс — Лагунильяс.

31 марта

Особых новостей нет. Гевара сказал, что завтра закончит землянку. Инти и Рикардо сообщили, что армия вновь захва­тила наше ранчо, подвергнув его сначала минометному об­стрелу и бомбардировав с воздуха, и т. д. Это осложняет наш план, согласно которому мы должны были добраться до Пириренды и там сделать запасы провианта. Тем не менее я велел Мануэлю продвигаться с бойцами в сторону ранчо. Если оно пусто, занять его и сообщить мне, чтобы мы могли по­слезавтра быстро собраться. Если же домик занят и солдат нельзя неожиданно атаковать, вернуться и разведать возмож­ность пройти мимо Альгараньяса, устроив солдатам засаду между Пинкалем и Лагунильясом. Радио по-прежнему взбудо­ражено, и многочисленные сообщения перемежаются офи­циальными коммюнике о боях. Они абсолютно точно устано­вили место нашего расположения между Яки и Ньянкауасу, и я опасаюсь, что армия попробует окружить нас. Говорил с Бениньо о допущенной им ошибке. Объяснил ему положе­ние с Маркосом. Он прореагировал хорошо.

Вечером разговаривал с Лоро и Анисето. Беседа была очень неприятной. Лоро дошел до того, что сказал, будто мы все разложились, а когда я попросил его уточнить свои сло­ва, заявил, что они относятся не ко всем, а только к Марко­су и Бениньо. Анисето наполовину поддержал его, но потом признался Коко, что он участвовал в краже консервов, Ин­ти же он заявил, что не согласен со словами Лоро о Бени­ньо, о Помбо, о «полном разложении партизанского движе­ния». Примерно так звучали его слова.

АНАЛИЗ МЕСЯЦА

Месяц изобиловал событиями. Можно набросать следую­щую общую панораму. Сейчас проходит этап консолидации и самоочищения партизанского отряда, которое проводится беспощадно. Состав отряда растет медленно за счет неко­торых бойцов, прибывших с Кубы, которые выглядят неплохо, и за счет людей Гевары, моральный уровень которых очень низок (два дезертира, один сдавшийся в плен и выболтавший все, что знал, три труса, два слабака). Сейчас начался этап борьбы, характерный точно нанесенным нами ударом, вызвав­шим сенсацию, но сопровождавшийся и до и после грубыми ошибками (выходки Маркоса, нерешительность Браулио). Начался этап контрнаступления противника, которое до сих пор характеризуется: а) тенденцией к занятию ключевых пунк­тов, что должно изолировать нас; б) пропагандистской кам­панией, которая ведется в национальных рамках и в меж­дународных масштабах; в) отсутствием до сих пор боевой активности армии; г) мобилизацией против нас крестьян.

Ясно, что нам придется сниматься с места раньше, неже­ли я рассчитывал, и уйти отсюда, оставив группу, над которой будет постоянно нависать угроза. Кроме того, возможно, еще четыре человека предадут. Положение не очень хоро­шее. Но сейчас начинается новый этап, очень важный для испытания жизнеспособности партизанского движения. Ког­да мы его преодолеем, это принесет движению большую пользу. Состав отряда такой:

авангард: Мигель — командир, затем Бениньо, Пачо, Лоро, Анисето, Камба, Коко, Дарио, Хулио, Пабло, Рауль;

арьергард: Хоакин — командир, его заместитель — Бра­улио; затем Рубко, Маркос, Педро, Врач, Поло, Вальтер, Виктор (а также Пепе, Пако, Эусебио, Чинголо);

центр — я, Алехандро, Роландо, Инти, Комбо, Ньято, Тума, Урбано, Моро, Негро, Рикардо, Артуро, Эустакио, Гевара, Вилли, Луис, Антонио, Леон (гости — Таня, Пеладо, Дантон, Чино) (Серапио— в убежище).

 

 

1Тропическое растение, типа тростника.

2 Боливиец, больше в дневнике не упоминается

3 Город в Перу.

4 Аргентинцы.

5 Видная общественная деятельница Аргентины

6 Боливийцы из пополнения, приведенного Мойсесом Геварой. Пако— Хосе Перес — впоследствии оказался предателем.

 

1 апреля

Авангард вышел в семь часов с большим запозданием. Не хватает Камбы, который не вернулся из Медвежьего лаге­ря. Там он вместе с Ньято прятал оружие в тайнике. В десять часов прибыл Тума и доложил, что видел со своего наблю­дательного пункта трех или четырех солдат там, где охотни­чьи угодья. Мы изготовились к обороне, и Вальтер сообщил с наблюдательного пункта, что видит вдалеке трех солдат с мулами или ослами, которые что-то перевозят. Я посмот­рел в ту сторону, куда он мне показал, но ничего не увидел. В четыре часа я ушел с наблюдательного пункта, решив, что в любом случае войска едва ли решатся наступать на нас. Но на мой взгляд, Вальтеру просто показалось...

Решил завтра же всех эвакуировать, а также назначить Роландо командиром арьергарда на то время, что Хоакин будет отсутствовать. В девять часов вернулись Ньято и Кам­ба, запрятав все [в Медвежьем лагере], кроме одного ра­циона еды для шестерых человек, которые останутся. Это Хоакин, Алехандро, Моро, Серапио, Эустакио и Поло. Кубин­цы протестовали против того, чтобы остаться. Зарезали вто­рую лошадь, чтобы оставить чарки¹ для шестерых. В одиннад­цать часов прибыл Антонио и сообщил, что у него все в порядке. Он принес с собой мешок маиса..

В четыре часа утра вышел Роландо, уводя с собой наш «балласт», в котором четыре слабака (Чинголо, Эусебио, Пако, Пепе). Пепе, правда, попросил, чтобы ему дали оружие, так как решил остаться. Камба пошел с ним.

В пять часов пришел Коко и сказал, что они прирезали ко­рову и ждут нас. Мы договорились встретиться послезавтра в двенадцать часов у ручья, который течет в горах за ранчо.

2 апреля

Потратили весь день на то, чтобы запрятать в тайники невероятно большое количество вещей, запасенных нами. Покончили с этой работой в пять часов. Выставили как все­гда часовых, но день прошел неожиданно для нас спокойно. Даже самолеты над нами не летали. В комментариях по ра­дио говорится о «стягивании петли» войск вокруг нас и о том, что партизаны готовятся к обороне в ущелье Ньянкауасу. Со­общают, что дон Ремберто арестован, а также передают по­дробности о том, как он продал Инти ранчо.

Так как было поздно, мы решили сегодня не уходить, а вы­ступить завтра в три часа утра. Решили пройти напрямик по Ньянкауасу, хотя встреча должна состояться за ущельем. Говорил с Моро и объяснил ему, что не включил его в груп­пу лучших потому, что он проявляет слабость к еде и выводит товарищей из себя своими насмешками. Говорили с ним довольно долго.

Намеченную программу выполнили без помех. Вышли в полчетвертого утра, шли медленно, спрямив дорогу в пол­седьмого, и дошли до ранчо в 8.30. Когда мы проходили мимо места, где нами была устроена засада, видели трупы. От семи убитых остались лишь скелеты, очищенные стервятниками с полной тщательностью. Послал двух человек — Урбано и Ньято — для встречи с Роландо, и во второй половине дня добрались до ущелья Пирабой, где ночевали, насытившись говядиной и маисом.

Говорил с Дантоном и Карлосом, предложив им три вы­хода: остаться с нами, уйти на свой страх и риск или после взятия нами Гутьерреса попытаться выбраться каким-нибудь более удобным способом. Они выбрали третий вариант. За­втра попытаем счастья.

6 апреля

Очень напряженный день. В четыре часа утра переправи­лись через реку Ньянкауасу и остановились, дожидаясь рас­света, чтобы продолжить переход. Затем Мигель вышел на разведку, но два раза возвращался, так как по ошибке сталкивался почти нос к носу с солдатами. В восемь часов Роландо сообщил, что с десяток солдат появились в ущелье, которое мы только что покинули. Мы медленно пошли даль­ше и в одиннадцать уже находились вне опасности. Распо­ложились на холме. Явился Роландо и сказал, что на самом деле около ущелья нас поджидало более ста солдат.

Ночью, когда мы еще не дошли до ручья, услышали го­лоса пастухов, раздававшиеся рядом у реки. Мы перерезали им дорогу и захватили четырех из них вместе с коровами Альгараньяса. Они искали двенадцать затерявшихся коров и имели при себе специальные пропуска, выданные им ар­мией. Некоторые из пастухов уже ушли, и мы не смогли их захватить. Мы оставили себе двух коров и перевели их вброд через реку, уведя к нашему ручью. Среди четырех схвачен­ных нами пастухов один работает у Альгараньяса по кон­тракту, другой — его сын, третий — крестьянин из Чукисака, а четвертый — из Камири. Последний оказался вполне по­кладистым парнем. Мы вручили ему наше коммюнике для журналистов, и он обещал передать его по назначению.

Мы продержали его немного времени и затем отпустили, попросив ничего не говорить о встрече с нами. Он обещал это сделать. Всю ночь ели.

7 апреля

Пошли дальше вдоль ручья, ведя за собой оставшуюся корову, которую сегодня же и прирезали, чтобы приготовить чарки. Роландо устроил засаду на реке и должен был открыть огонь, как только появятся солдаты. Но в течение всего дня там никто не появлялся. Бениньо и Камба пошли вперед по тропе, которой мы должны выйти к Пириренде. Они сооб­щили, что в одном из ущелий, выходящих к нашему ручью, слышали что-то вроде звука мотора на лесопилке.

Послал Урбано и Хулио с запиской для Хоакина, но они так сегодня и не вернулись.

8 апреля

День без новостей. Бениньо вернулся, не успев закончить расчистку тропы. Он сказал, что завтра тоже не сможет до­делать эту работу. Мигель отправился на разведку каньона, который видел сверху Бениньо, но так и не вернулся. Вер­нулись Урбано и Хулио, а с ними пришел Поло. Солдаты на­грянули в лагерь и теперь обшаривают все близлежащие склоны. Они прошли мимо элеватора и спустились в лагерь сверху. Обо всем этом и некоторых других делах Хоакин со­общает в своей записке (Д. XIX).

У нас было три коровы с телятами. Одна из них сегодня сбежала. Осталось четверо животных, из которых одного или двух мы превратили в чарки, использовав соль, которая у нас еще остается.

9 апреля

Поло, Луис и Вилли ушли с заданием вручить записку Хо­акину (больному) и помочь ему и его товарищам перебрать­ся в укромное место выше по ручью, которое сейчас подыс­кивают Ньято и Гевара...

10 апреля

Утро прошло спокойно. Мы готовились оставить ручей, предварительно уничтожив все следы, чтобы он выглядел не­запятнанным. Собирались пойти по обнаруженному Миге­лем ущелью в сторону Пириренды—Гутьерреса. Но в пол­день прибежал запыхавшийся Негро и сообщил, что снизу по реке приближаются пятнадцать солдат. Инти ушел пре­дупредить Роландо, который сидел в засаде. Нам оставалось только ждать, что мы и сделали. Я послал Туму, чтобы он тут же информировал о том, что произойдет. Скоро мы по­лучили первые новости и среди них одну трагическую: Рубио — Хесуе Суарес Гайоль — смертельно ранен. В лагерь его доставили уже мертвым — пуля попала ему в голову.

Дело было так. В засаде было восемь человек из арьергар­да, три человека были посланы на подкрепление из авангар­да. Они расположились по обе стороны реки. Сообщив о при­ближении пятнадцати солдат, Инти подошел к Рубио и сказал ему, что он занял очень плохую позицию, так как его хоро­шо видно со стороны реки. Солдаты шли без особых предо­сторожностей, но рассматривали берега в поисках тропинок. Они нашли одну на них, пошли по ней и наткнулись на Бра­улио и Педро, не успев дойти до засады. Перестрелка про­должалась несколько секунд. Один из солдат был убит, трое ранены и шестеро были взяты в плен. Вскоре в плен был за­хвачен еще один унтер-офицер, а четверо солдат бежали. Рядом с одним из раненых обнаружили Рубио, который уже агонизировал. Его  заело, а рядом с ним лежала граната с вырванным предохранителем. Она не взорвалась. Раненого солдата не удалось допросить, так как он был в тя­желом состоянии и скоро умер. Умер также и лейтенант, командовавший подразделением.

Из допроса остальных пленных вырисовывается следую­щая картина: эти пятнадцать человек входили в состав роты, которая находилась в верхней части Ньянкауасу, прошла по ущелью, захоронила скелеты и обнаружила лагерь. Сол­даты говорят, что они там ничего не нашли, хотя по радио сообщают об обнаруженных именно там фотографиях и документах. В роте сто человек. Эти пятнадцать сопро­вождали группу журналистов, которые побывали в нашем лагере, потом они вышли с заданием провести разведку и возвратиться к пяти часам вечера. В Пинкале расположе­ны основные силы армии. В Лагунильясе тридцать солдат. Наши пленные предполагают, что подразделения, которые проходили через Пирабой, теперь ушли в Гутьеррес. Они рассказали о долгих скитаниях отряда солдат, который по­терялся в горах и остался без воды. Их пришлось выручать. Я рассчитал, что сбежавшие солдаты вернутся к своим по­зднее, но решил оставить на месте засаду Роланду, выдви­нув ее вперед на пятьсот метров. Но на этот раз я придал ему всех бойцов авангарда. Сначала я было приказал от­ступать, но потом мне показалось более целесообразным оставить все как есть. Около пяти часов донесли, что к нам приближаются крупные силы армии. Теперь оставалось толь­ко ждать. Послал Помбо, чтобы он сообщал мне о том, что там происходит. Потом мы услышали одиночные выстрелы, которые звучали некоторое время. После этого появился Помбо и сказал, что солдаты вновь попали в засаду, несколь­ко человек убиты и один майор ранен.

На этот раз все произошло таким образом: развернув­шись в цепь, солдаты наступали вдоль реки, не принимая особых предосторожностей. Огонь обрушился на них неожи­данно. Теперь их потери составили семь убитых, пять ране­ных и 22 пленных.

11 апреля

Утром перенесли все трофеи и похоронили Рубио, вырыв для него неглубокую могилу, так как не было подходящих инструментов. Инти с бойцами арьергарда увели пленных. Они должны отпустить их на волю. Кроме того, группа Инти должна была поискать оружие, брошенное нашими против­никами. В результате такого поиска были обнаружены еще два солдата, которых захватили вместе с их «гарандами». Майору вручили два экземпляра коммюнике № 1, которое он обещал передать журналистам. Общее число потерь против­ника: десять убитых, в том числе два лейтенанта; тридцать пленных, среди которых один майор и несколько унтер-офи­церов; остальные — солдаты. Шестеро пленных ранены — один в первой схватке, остальные — во второй.

В основном все эти солдаты принадлежат к четвертой дивизии, которой приданы некоторые смешанные подраз­деления, среди них «рейнджеры», парашютисты-десантни­ки и новобранцы из местных районов, почти дети.

Мы покончили со всеми этими заботами только вечером. Выбрали также место, в котором запрячем все, что меша­ет нашему передвижению. Тайник этот еще не готов. В по­следний момент сбежали две коровы, которых что-то напу­гало. Теперь у нас остался только один теленок.

Рано утром, когда мы только пришли в новый лагерь, столкнулись с Хоакином и Алехандро, спускавшимися на­встречу нам со своими людьми. Выяснилось, что солдаты, которых якобы видел Эустакио, просто привиделись ему. Переход Хоакина, Алехандро и других на новое место ока­зался напрасной тратой сил.

По радио передали о «новом кровопролитном столкнове­нии» и сообщили о девяти убитых со стороны армии и четы­рех наших убитых, что «точно установлено». Какой-то чилий­ский журналист подробно рассказывает у микрофона о нашем лагере, в котором обнаружено мое фото. На нем я снят с труб­кой в зубах и без бороды. Следовало бы расследовать, кто сделал этот снимок. Пока еще ничто не доказывает, что верх­ний тайник обнаружен, хотя, по ряду признаков, это также не исключается.

12 апреля

В полседьмого утра собрал всех бойцов (кроме четверки подонков), чтобы почтить память Рубио и подчеркнуть, что первая пролитая нами кровь — кубинская кровь. Это необхо­димо было сделать, так как среди бойцов авангарда просле­живается тенденция пренебрежительно относиться к кубин­цам. Это проявилось вчера, когда Камба заявил, что он все меньше доверяет кубинцам. Его слова были вызваны инци­дентом, который у него произошел с Рикардо. Я вновь при­звал к единению, как единственной возможности увеличивать наше войско, которое усилило свою огневую мощь и уже за­каляется в боях, но не только не растет, а наоборот, в по­следние дни сокращается.

Затем, спрятав наши боевые трофеи в тайнике, который приготовил Ньято, мы в два часа дня выступили. Но шли очень медленно, настолько медленно, что на ночлег пришлось оста­новиться около источника, расположенного совсем рядом с нашим вчерашним лагерем.

Сейчас армия уже признает, что ее потери составили одиннадцать человек. Видимо, они нашли еще одного уби­того, или же кто-то из раненых скончался. Начал проводить беседы о книге Дебре².

Расшифровали часть послания, но оно, кажется, не пред­ставляет особого интереса.

13 апреля

Разделили наш отряд на две группы, чтобы иметь воз­можность быстрее передвигаться. Несмотря на это, пере­двигались медленно, дойдя до лагеря только в четыре ча­са, причем отставшие пришли туда в полседьмого. Мигель пришел туда в первой половине дня и установил, что наши землянки и тайники не обнаружены. Скамейки, кухня, печь, запасы зерна не тронуты.

Анисето и Рауль ушли на разведку. Но она ничего не дала, и завтра придется повторить разведку, причем разведчики должны дойти до реки Икира.

Североамериканцы объявили о посылке в Боливию сво­их военных советников, но заявили при этом, что речь идет о выполнении давно разработанной программы, которая ни­чего общего с нынешним партизанским движением не име­ет. Не исключено, что мы присутствуем при первом эпизо­де образования нового Вьетнама.

14 апреля

Ничем не примечательный день. Принесли некоторые продукты из убежища, в котором укрывались больные, и те­перь нам хватит еды на пять дней. Из верхнего тайника из­влекли банки со сгущенкой и обнаружили, что там недостает 23-х штук. Трудно объяснить этот факт, так как Моро оставил там 46 банок, и, судя по всему, никто не имел даже физи­ческой возможности забрать их оттуда. Сгущенка стала од­ним из факторов, разлагающих наших бойцов. Из специаль­ной землянки достали миномет и пулемет, чтобы укрепить наши позиции, ослабленные тем, что Хоакин еще не подо­шел. Пока план будущих операций для меня не совсем ясен. Но думаю, что наиболее подходящим вариантом будет уход из этой зоны, проведение нескольких операций в районе Муйупампы, а затем медленное передвижение на север. Если это окажется возможным, Дантон и Карлос останутся и затем направятся в сторону Сукре или Кочабамбы, в зависимости от обстоятельств. Написали коммюнике № 2 (Д. XXI), обра­щенное к боливийскому народу, и отчет № 4 для Манилы, который должен унести с собой Француз.

15 апреля

Прибыл Хоакин со всем арьергардом. Решили выступить завтра. Хоакин сообщил, что самолеты летают над зоной, а горы обстреливают из пушек. День прошел спокойно. Усили­ли вооружение группы, передав 30-миллиметровый пулемет арьергарду, которым командует Маркос, взявший в помощ­ники подонков.

Вечером я предупредил о предстоящем нам долгом пере­ходе и сообщил о случае со сгущенкой, сделав самое серьез­ное предупреждение.

В общих чертах расшифровано длинное послание с Кубы. Лечин знает о моем присутствии здесь и опубликует заявле­ние в нашу поддержку, а через двадцать дней нелегально вернется в Боливию.

Написали небольшое письмо Фиделю (№ 4), сообщая ему о последних событиях. Оно зашифровано и написано сим­патическими чернилами.

16 апреля

Авангард выступил в 6.15, а мы — ровно через час после него. Сделали хороший переход до реки Икири, но Таня и Алехандро отстали. Когда мы замерили у них температу­ру, оказалось, что у Тани 39 с лишним, а у Алехандро 38. Это помешало нам совершить намеченный на сегодня пе­реход. Мы оставили их двоих, а еще Негро и Серапио кило­метром выше (если идти по реке) и продолжили путь до ху­тора, который Называют Белья Виста. Там встретили четырех крестьян, которые продали нам картофель, одну свинью и маис. Они очень бедны, но запуганы нашим появлением здесь. Ночь провели за приготовлением еды и ужином. С мес­та не двигались, ожидая наступления дня, чтобы незамет­но для армии пройти через Тикучу.

17 апреля

В течение дня мы получали противоречивые сообщения и соответственно этому меняли свои решения. По словам крестьян, мы лишь потеряем время, если пойдем на Тикучу. Они утверждают, что до Муйупампы (Вака Гусман) имеется прямая и более короткая дорога, в конце которой ходят ма­шины. После долгих колебаний с моей стороны мы приня­ли решение передвигаться напрямик на Муйупампу. Велел четырем подонкам оставаться с Хоакином. Хоакину я велел провести небольшую боевую операцию в окрестностях, чтобы отвлечь внимание от основной группы и затем ожи­дать нас в течение трех дней. Остальное время он должен оставаться в зоне, но избегать фронтальных боев и дожи­даться нашего возвращения. Ночью мы узнали, что один из детей крестьянина пропал и, возможно, ушел, чтобы со­общить армии о нашем присутствии здесь. Все же мы реши­ли придерживаться намеченного нами плана, чтобы наконец попробовать дать возможность уйти Французу и Карлосу. К группе подонков присоединился Мойсес. Он не может идти с нами, потому что у него колики.

Мы находимся в следующем месте. Вот схема [нарисо­вана схема]. Если мы будем возвращаться прежней доро­гой, то рискуем столкнуться с армейскими частями, которые расквартированы в Лагунильясе, или же с какой-нибудь ча­стью, идущей из Тикучи. Ведь солдаты в курсе того, где мы находимся. И все же нам придется поступить именно так, поскольку в противном случае мы потеряем связь с арьер­гардом.

Мы выступили в десять часов вечера и шли с перерыва­ми до полпятого утра, после чего немного поспали. Прошли километров десять. Из всех крестьян, которых мы встречали, лишь один — Симон — согласился помочь нам, но явно был испуган. Другой, Видес, может быть опасным для нас. Он «богач» этой местности. Надо учесть также, что сын Карлоса Родаса исчез и, может быть, он доносчик (хотя, возмож­но, под давлением Видеса, которого из-за его богатства и влияния все крестьяне здесь слушаются).

18 апреля

Шли, не останавливаясь, до утра. Затем немного подрема­ли и здорово замерзли. Утром авангард вышел на разведку и нашел хижину гуарани3, которые дали нам мало информа­ции. Часовые наши задержали всадника. Он оказался сыном Карлоса Родаса (но вторым). Ехал он в Якундай. Мы задержа­ли его. Продвигались медленно и в три часа вышли к Матагалю, где расположен дом А. Падильи — бедного брата дру­гого крестьянина, живущего в лиге отсюда, мимо которого мы недавно прошли. Крестьянин наш был охвачен ужасом и всячески старался выпроводить нас, но, в довершение всех бед, пошел дождь и нам пришлось укрыться в его доме.

19 апреля

Провели весь день на том месте, где остановились нака­нуне, перехватывая крестьян, проезжавших через место скрещения дорог в обоих направлениях. В час дня часовые принесли совершенно нам ненужный «подарок» — англий­ского журналиста Рота, который шел по нашим следам, со­провождаемый детьми из Лагунильяса, ставшими его про­водниками. Документы его были в порядке, но внушали сомнение. В паспорте, в графе профессии слово «студент" было перечеркнуто и заменено на «журналист» (на самом же деле, по его словам, он фоторепортер). Кроме того, у него пуэрто-риканская виза, и он признал затем, что преподавал в Пуэрто-Рико испанский язык. Он рассказал, что был в на­шем лагере, где ему показали дневник, в котором Браулио рассказывает о своих приключениях и переездах4. Обычная история. Кажется, главной побудительной причиной дейст­вий наших людей стали недисциплинированность и безот­ветственность. Из рассказов ребятишек, которые показывали путь журналисту, мы узнали, что в ту же ночь, как мы при­были в этот район, об этом стало известно в Лагунильясе. Кто-то сообщил о нас армии. Мы нажали на сына Родаса, и он признался, что вместе с братом и еще одним батраком Видеса ходил в Лагунильяс, чтобы получить обещанную на­граду, которая колеблется между 500 и 1000 долларов. Мы наказали его, конфисковав у него лошадь, и сообщили об этой репрессивной мере другим задержанным крестьянам.

Француз предложил поставить перед англичанином вопрос о том, что, если тот хочет доказать свое доброе к нам распо­ложение, он может помочь ему выбраться отсюда. Карлос, скрепя сердце, согласился с этим вариантом, а я умыл руки. В девять часов вечера мы дошли до [неразборчиво в днев­нике] и продолжили переход в сторону Муйупампы. Там, по словам крестьян, все спокойно. Англичанин согласился с предложением Француза, переданным им Инти, а также изъявил согласие передать по назначению наше послание, которое я быстро подготовил. Без четверти двенадцать, по­жав руки покидающим нас товарищам, мы продолжили путь к городку, который намеревались захватить. Со мной остались Помбо, Тума и Урбано. Холод сильно давал себя знать. Мы развели костер. В час ночи прибыл Ньято и сооб­щил, что в городке объявлена тревога — там появились двадцать солдат и образованы отряды самозащиты. Один из таких отрядов, вооруженный двумя винтовками «М-3» и двумя револьверами, столкнулся с нашим авангардом и тут же сдался без боя. Наши попросили дальнейших ука­заний, и я велел им отступить, так как было уже поздно. Что касается английского журналиста, Француза и Карлоса, то я сказал, что они сами должны принять то решение, которое они сочтут наиболее подходящим. В четыре часа утра мы пус­тились в обратный путь, так и не выполнив поставленную перед собой задачу. Но Карлос решил остаться, и Француз последовал его примеру, однако на этот раз с явной неохотой.

20 апреля

Около семи часов пришли в дом Немесио Карабальо, ко­торого мы видели еще ночью. Он тогда предлагал нам вы­пить кофе. Теперь он куда-то ушел, оставив дом с несколь­кими перепуганными слугами открытым. Прямо в доме мы устроили обед, купив у батраков маиса, хокос и сапальос⁵. Примерно в час прибыл грузовик под белым флагом. На нем приехали помощник префекта Муйупампы, врач и священ­ник городка. Инти поговорил с ними. Они прибыли с мирны­ми предложениями, призывая к миру между боливийцами, который они предлагали заключить при их посредничестве. Инти обещал им не трогать Муйупампы, но с условием, что они до полседьмого обеспечат нас товарами по нашему специальному списку. Они не обещали сделать это, сказав, что в городке расположены подразделения армии, и заяви­ли, что эти товары могут быть доставлены только к шести часам утра. Инти не согласился.

В знак доброй воли они привезли нам две пачки сигарет и сообщили, что трое наших схвачены в Муйупампе. У двух из них дела плохи, так как у них обнаружены поддельные документы. Это явная неприятность для Карлоса. Что каса­ется Дантона, то с ним все должно обойтись.

В полшестого над нами появились три самолета «АТ-6» и начали бомбить домик, в котором мы готовили еду. Одна из бомб упала в пятнадцати метрах от дома, и Роландо лег­ко ранило осколком. Таким был ответ армии. Нужно подго­товить хорошие воззвания, чтобы полностью деморализо­вать солдат, которые, по словам парламентеров, гадят под себя от страха.

Выступили в полдвенадцатого ночи, ведя двух лошадей — ту, что была конфискована, и ту, на которой к нам приехал журналист. Шли в направлении Тикучи, в полвторого оста­новились на ночлег.

21 апреля

Сегодня прошли немного. Дошли до дома Росы Карраско, которая хорошо нас приняла и продала все, что нам было необходимо. Ночью мы дошли до перекрестка на шоссе Муйупампа—Монтеагудо, до местечка Таперильяс. Думали разбить лагерь около источника и выбрать место для заса­ды. Для этого имеется дополнительная причина: по радио мы услышали, что убито три «наемника» — один француз, один англичанин и один аргентинец. Надо уточнить эту но­вость и, если она подтвердится, дать армии особый урок.

Перед ужином зашли к ветерану Родасу, который был отчимом Варгаса, погибшего в Ньянкауасу [видимо, речь идет о боливийце Карлосе, утонувшем во время тренировочного марша]. Мы объяснили ему обстоятельства гибели его па­сынка, и это как будто его успокоило. Авангард не понял как следует полученные им указания и направился дальше по до­роге, всполошив псов, которые долго и громко лаяли.

22 апреля

С утра начались ошибки. Роландо, Мигель и Антонио по­шли на разведку, чтобы выбрать место для засады. Тем вре­менем мы отступили в горы. Разведчики захватили человека, приехавшего на пикапе, принадлежащем ИПФБ [Боливий­ская государственная нефтяная компания — Ясимьентос петролиферос фискалес боливианос]. Он рассматривал остав­ленные нами следы и беседовал с крестьянином, который как раз говорил ему о нашем появлении здесь минувшей ночью. Наши захватили их обоих. Это нарушило наши планы. И все же было решено устроить на весь день засаду и оста­навливать все грузовики с грузами, которые будут проходить мимо по дороге, а также напасть на солдат, если они появят­ся. Остановили грузовик с некоторыми товарами и большим грузом бананов, а также задержали многих крестьян. Но не­которых из них наши отпустили, в том числе и некоторых из тех, кто исследовал наши следы, а также упустили несколько гру­зовичков государственной-нефтяной компании. Обед, который мы решили на этот раз устроить с хлебом, все время при­шлось откладывать, хотя мы ожидали его с вожделением.

Я намеревался загрузить один из грузовиков, принадле­жащих компании, продуктами и направить авангард до пе­рекрестка с дорогой из Тикучи, расположенного в четырех километрах. К вечеру над нашими позициями стал кружить самолет. Лай псов в близлежащих домах стал более на­стойчивым. В восемь часов мы собрались уходить, хотя все свидетельствовало о том, что противник установил наше местонахождение. Нов этот момент вспыхнул бой, который длился недолго. Затем послышались голоса, требовавшие, чтобы мы сдались. Для нас нападение было совершенно неожиданным, и я не имел представления о том, что про­исходит. К счастью, наши пожитки и кое-какие товары уже были погружены на грузовик. Вскоре мы восстановили по­рядок. Не хватало только Лоро. Но, судя по всему, с ним ни­чего особенного не произошло, так как бой принял Рикар­до. Он увидел проводника с солдатами, когда тот огибал холм у дороги. Возможно, он ранил или убил проводника.

Мы выехали на грузовике и прихватили с собой всех наших лошадей, которых теперь стало шесть. Наконец все наши люди оказались в кузове, исключая бойцов авангарда, ко­торые передвигались верхом. В полчетвертого мы очути­лись в Тикуче, а в полседьмого — на постоялом дворе, при­надлежащем местному священнику. До этого мы, правда, завязли в какой-то яме.

Итоги боя отрицательны для нас. Он показал нашу не­дисциплинированность и нечеткость наших действий. Потеря­ли одного человека, хотя, надеемся, временно⁶. Лишились большого количества товаров, за которые уже уплатили. И, на­конец, я выронил пачку долларов, которые хранил в сумке Помбо. Я уж не говорю о том, что на нас неожиданно напал и заставил отступить отряд, который наверняка по численно­сти был небольшим. Придется еще много поработать, чтобы наш отряд превратился в боевую силу, хотя сейчас мораль­ный дух бойцов высок.

23 апреля

Объявлен день отдыха. В течение дня не было никаких новостей. В полдень самолет «АТ-6» совершил несколько кругов над нашей зоной. Мы усилили сторожевые посты, но все обошлось благополучно. Вечером были даны указа­ния на завтра. Бениньо и Анисето пойдут на поиски Хоаки­на. На это им дается четыре дня. Коко и Камба разведают тропу в сторону Рио-Гранде и расчистят ее, чтобы по ней мож­но было пройти. На это им также дано четыре дня. Мы будем оставаться здесь, у маисового поля, в ожидании подхода подразделений армий и до того момента, когда к нам присо­единится Хоакин. Он получил указание прийти сюда со всеми товарищами и оставить там только тех больных, которые входят в группу подонков.

До сих пор ничего не известно о Дантоне, Пеладо и англий­ском журналисте. Объявлена цензура печати, но сообщили о новом столкновении с партизанами, в ходе которого яко­бы были взяты в плен три-пять наших бойцов.

24 апреля

Разведчики ушли. Мы расположились километром выше по ручью на небольшом холме. Оттуда просматриваются все окрестности вплоть до последнего крестьянского дома. Крестьянин заявился к нам опять и проявил явное любо­пытство. Вечером один «АТ-6» обстрелял из пулеметов до­мик. Пачо куда-то таинственным образом исчез. До этого он почувствовал себя плохо и отстал. Антонио показал ему дорогу, по которой Пачо должен был добраться за пять ча­сов до нашего места. Но он так и не вернулся. Завтра пош­лем людей на поиски.

25 апреля

Очень плохой день. Часов в десять утра с наблюдатель­ного пункта пришел Помбо и сообщил, что тридцать солдат наступают на домик. Антонио остался на пункте. Пока мы готовились к бою, он пришел и сказал, что на самом деле продвигаются шестьдесят солдат, и они продолжают насту­пать. Наблюдательный пункт явно не справлялся со своей задачей заранее предупреждать об опасности. Мы решили устроить импровизированную засаду на дороге, ведущей к нашему лагерю. Впопыхах вырыли неглубокую траншею вдоль ручья, из которой просматривалась полоса в пятьде­сят метров. Я расположился там с Урбано и Мигелем, воору­женный автоматической винтовкой. Врач, Артуро и Рауль расположились на позициях справа, чтобы не дать против­нику возможности бежать или продвинуться по этому краю. Роландо, Помбо, Антонио, Рикардо, Хулио, Паблито, Дарио, Вилли, Луис, Леон заняли боковые позиции на другой сто­роне ручья, чтобы открыть огонь по солдатам с фланга. Ин­ти остался у русла ручья, чтобы стрелять по тем, кто попы­тается скрыться в этом месте. Ньято и Эустакио были посланы вперед для наблюдения с приказанием вернуться, как только огонь будет открыт. Чино оставался у нас в тылу, охраняя лагерь. Мои и без того скудные войска, к сожале­нию, были ослаблены отсутствием трех человек: Пачо, ко­торый потерялся, и Тумы с Луисом, ушедшими на поиски.

Вскоре появился авангард противника, который, к наше­му удивлению, состоял из трех немецких овчарок с проводни­ком. Собаки нервничали, но, как мне кажется, нас не обна­ружили. Тем не менее они продолжали двигаться вперед, и я выстрелил по первой из них, но промахнулся. Когда я хотел выстрелить по проводнику, мою винтовку «М-1» заело. Ми­гель убил вторую собаку, я это видел, но не был уверен. Больше в сферу нашего огня никто не вошел. С фланга на­ступающих солдат началась непрерывная стрельба. Когда наступил перерыв в стрельбе, я велел Урбано передать всем мой приказ об отходе. Но он вернулся с сообщением о том, что Роландо ранен. Вскоре его перенесли к нам уже обес­кровленного. Он умер, когда мы начали делать ему перелива­ние крови. Он изошел кровью прежде, чем мы смогли оказать ему помощь. Мы потеряли лучшего бойца партизанского от­ряда и одного из его столпов, моего товарища с тех времен, когда он, еще подросток, был посыльным четвертой колон­ны [Сьерра-Маэстра на Кубе]. Он участвовал вместе со мной в рейде по Кубе и теперь стал моим товарищем по этому революционному предприятию. О смерти его в этой мрачной обстановке можно сказать, если только в будущем эти слова кто-то сможет прочитать: «Ты был маленьким смелым солда­том. Но после смерти ты стал великим и вечным, как сталь».

Концом операции стал медленный наш отход, в ходе ко­торого нам удалось унести все наши вещи и труп Роландо (Сан-Луиса). Пачо присоединился к нам позже. Он заблу­дился, но встретился с Коко и потратил всю ночь на возвра­щение. В три часа мы похоронили убитого, покрыв его тон­ким слоем земли. В четыре часа вернулись Бениньо и Анисето, сообщив, что они попали в засаду,— а вернее, это было случайное столкновение. Во время стычки с солдата­ми они потеряли свои рюкзаки, но выбрались целыми и не­вредимыми. Это произошло в тот момент, когда, по расче­там Бениньо, им оставалось пройти совсем немного до Ньянкауасу. Сейчас оба естественных выхода отсюда блокированы, и нам придется уходить через горы, так как идти через Рио-Гранде нет смысла. Для этого есть две при­чины: во-первых, это естественный проход, а во-вторых, мы удалимся от Хоакина, от которого не имеем никаких ново­стей. Ночью мы вышли к перекрестку двух дорог — вдоль Ньянкауасу и вдоль Рио-Гранде. Здесь мы переночевали и подождали Коко и Камбу, чтобы собрать всех бойцов. Итог операции абсолютно отрицательный. Погиб Роландо. Но дело не только в этом. Потери, которые понесла армия, в лучшем случае составляют два человека и одну овчарку. Это объясняется тем, что местность была нами плохо изу­чена и наспех подготовлена, стрелки не видели противника. Наконец, наружное наблюдение было очень плохим, что по­мешало нам заранее подготовиться к бою.

Около домика священника два раза опускался армейский вертолет. Может быть, они забирали какого-нибудь своего ра­неного. Авиация бомбила наши старые позиции. Это говорит о том, что армия не стала продвигаться дальше.

26 апреля

Мы прошли совсем немного, и я послал Мигеля разыскать Коко, а Камбу — подыскать место для стоянки. Пока решили дожидаться Коко и Камбу. Но в полдень они оба объявились...

27 апреля

...Мы прошли через места, где много деревьев с кислыми апельсинами. Места эти на карте обозначены как Масико. Урбано и Бениньо продолжили расчистку тропы и приготови­ли нам дорогу еще на час. Ночью было очень холодно.

Боливийские радиостанции передают армейские коммю­нике, в которых сообщается, что убит вольнонаемный про­водник, инструктор служебных собак, а также овчарка Мол­ния. С нашей стороны, по их утверждениям, имеется двое убитых: один кубинец по кличке Рубио, как они предполага­ют, и один боливиец. Сообщают также, что Дантон находит­ся в заключении вблизи от Камири. Это наверняка означает, что остальные двое также живы и находятся вместе с ним.

28 апреля

Медленно продвигались до трех часов...

29 апреля

Опять разведывали ущелья, которые заметили накануне. Но это ничего нам не дало. Там, где мы сейчас находимся, не видно боковых расщелин. Коко показалось, что он видел поперечный каньон, но он не стал его осматривать. Завтра попытаем счастья все вместе.

С большим запозданием расшифровано послание № 35, в котором меня, в частности, просят поставить свою подпись под воззванием солидарности с Вьетнамом. Первая подпись Бертрана Рассела.

30 апреля

Начали восхождение по склону. То, что показалось нам каньоном, скоро окончилось тупиком. Но вдоль стенки шел карниз, по которому нам удалось подняться. Ночь застала нас близко от вершины, и мы заночевали там, не особенно, впро­чем, пострадав от холода.

Гаванское радио передает сообщения чилийских журнали­стов о том, что партизанское движение в Боливии обрело силу, создающую серьезное положение в городах. Недавно партизаны, как утверждает Гавана, захватили два военных грузовика, доверху наполненных продуктами. Журнал «Сьемпре» добился от Баррьентоса интервью. Тот, помимо других вещей, признал, что в стране действуют военные советники янки и что партизанское движение возникло в результате социальных условий в Боливии.

АНАЛИЗ МЕСЯЦА

Дела идут более или менее нормально, хотя нам пришлось оплакать гибель двух наших бойцов: Рубио и Роландо. Поте­ря последнего была особенно суровым ударом для нас, так как я собирался поставить его во главе второго фронта [само­стоятельного района партизанских действий]. Мы провели еще четыре боя. Все они в целом дали хорошие результаты, а один из них даже очень хорошие — это та засада, в ходе которой погиб Рубио.

С другой стороны, мы по-прежнему полностью изолиро­ваны. Болезни подорвали здоровье некоторых товарищей, за­ставили разделить наши силы, что лишило нас многих воз­можностей. Мы все еще не установили контакта с группой Хоакина. Поддержки от крестьян не получаем, хотя кажет­ся, что при помощи преднамеренного террора нам удалось нейтрализовать среди них наиболее враждебно настроенных к нам. Со временем они поддержат нас. К нам не примкнул ни один человек, и, кроме двух убитых, мы потеряли также Лоро, исчезнувшего после боя в Таперильясе.

По поводу стратегии армии можно сделать следующие выводы: а) захват ею ключевых пунктов до сих пор не дал полного результата, и, хотя это стесняет нас, все же не меша­ет нам передвигаться, так как армия мало мобильна и явно слаба; кроме того, после последней засады против солдат с овчарками можно ожидать, что армия будет остерегаться входить в горы; б) пропагандистская кампания продолжает­ся, но теперь с обеих сторон, и после опубликования в Гава­не моей статьи⁷ едва ли у кого есть сомнения в том, что я на­хожусь здесь.

Можно смело утверждать, что североамериканцы реши­тельно вмешаются в боливийские дела. Они уже посылают вертолеты и, кажется, «зеленые береты», хотя мы их сами пока не видели; в) армия — по крайней мере одна или две ее роты,— стала действовать лучше: захватила нас врас­плох в Таперильясе и не потеряла присутствия духа в Месоне; г) мобилизация крестьян армией мало что дает, исключая разведывательную работу, которая нам несколько мешает. Но донесения крестьян недостаточно быстры и эффектив­ны. Со временем нам удастся покончить с этим явлением.

Статус Чино изменился. Теперь он будет нашим бойцом до образования второго или третьего фронта. Дантон и Кар­лос стали жертвами собственной спешки, почти отчаянного желания выбраться, а также моего недостаточного сопро­тивления их планам. Таким образом, прерывается связь с Кубой (Дантон), и мы потеряли разработанную нами схе­му борьбы в Аргентине (Карлос).

 

1 Вяленое мясо, высушенное на солнце,

2 Книга Режи Дебре «Революция в революции?», изданная мас­совым тиражом на Кубе. В этой книге развивается идея о том, что единственной формой борьбы в Латинской Америке должно стать партизанское движение по примеру того, что победило в 1959 году на Кубе, что такое движение должно развиваться группами энтузи­астов в сельских районах, ибо борьба в городах, где промышлен­ный пролетариат «обуржуазился», не приведет к успеху, что пар­тийная организация не нужна, ибо в ходе развития партизанских «очагов» будут складываться новые политические организации.

3 Гуарани — индейские племена, живущие в центральной части Южной Америки.

4  В этом дневнике Браулио писал о том, как он 20 ноября 1967 года выехал из Гаваны и через Москву, Прагу, Буэнос-Айрес прибыл в Ла-Пас. Дневник вел также Врач. Его записи тоже попали в руки армии.

5 Хокос и сапальос — тыквы с твердой и мягкой коркой.

6 Лоро так и не присоединился к отряду.

7 Речь идет о статье «Создать один, два, три, много Вьетнамов...».

 

1 мая

Отметили праздник, расчищая тропу. Но прошли очень мало. Мы еще не добрались до водораздела. В Гаване высту­пил Альмейда¹, символически протянувший руку мне и зна­менитым боливийским партизанам. Речь его была несколь­ко затянутой, но в целом неплохой. Еды у нас осталось — при минимальном расходе — на три дня. Сегодня Ньято убил из пращи какую-то птицу. Вступаем в птичий век.

2 мая

Шли медленно, так как не могли никак установить свое местоположение на карте. Практически шли только два часа, поскольку расчищать тропу было трудно. С одной из вершин узнал места, близкие к Ньянкауасу, и установил, что мы на­ходимся далеко на севере от нее. И все же мы так и не нашли Икири. Приказал Мигелю и Бениньо прорубать тропу в течение всего дня, чтобы добраться до Икири или по крайней мере до какой-нибудь воды, которой у нас нет. Еды теперь хватит на пять дней, но порции будут очень скудные.

Гаванское радио продолжает свою наступательную кам­панию по поводу событий в Боливии, давая явно преувели­ченные сообщения. Высота: достигли 1760 метров, ночева­ли на высоте 1730 метров...

МАЙ

Наиболее отрицательными моментами является невоз­можность установить контакт с Хоакином, хотя мы постоянно бродим по горам. Судя по всему, он со своим отрядом напра­вился куда-то на север.

С точки зрения военной надо отметить три новых боя, в ходе которых мы нанесли армии потери, не потеряв сами ни одного человека, а также захват нами Пириренды и Карагуатаренды. Эти операции были успешными. Служебные со­баки уже не используются против нас: это признано нецеле­сообразным.

Наиболее важные особенности минувшего месяца сле­дующие:

1) полное отсутствие контактов с Манилой, Ла-Пасом и Хоакином, вследствие чего в нашей группе осталось толь­ко 25 человек;

2) полное отсутствие притока крестьян в наши ряды, хотя они понемногу перестают нас бояться и мы вызываем у них восхищение. Это медленная работа, требующая большого терпения;

3) партия предлагает свою помощь через Колье, и на этот раз, кажется, без условий;

4) шумиха вокруг дела Дебре создала вокруг нашего дви­жения больше рекламы, чем десять выигранных нами боев;

5) партизанскому движению присущ высокий моральный дух, уверенность в своих силах. Если руководство будет осу­ществляться правильно, оно добьется успеха;

6) армия по-прежнему мало организована и ее действия не стали намного эффективней.

Главная новость месяца: пленение Лоро и его бегство. Он должен теперь присоединиться к нам или отправиться в Ла-Пас, чтобы там выйти на связь.

Армия сообщила об аресте в зоне Масикури всех кресть­ян, оказавших нам помощь. Начался этап террора, который будет давить на крестьян с обеих сторон, хотя и с различны­ми целями. Наши победы будут тем качественным измене­нием, которое требуется для скачка в развитии крестьян­ских симпатий по отношению к нам.

ИЮНЬ

Наиболее отрицательными моментами являются: невоз­можность установить контакт с Хоакином и постепенная по­теря людей. Каждая потеря, хотя армия об этом не знает, равносильна серьезному поражению. За месяц мы провели два незначительных боя. Как признает сама армия, ее поте­ри составляют четыре человека убитыми и три ранеными.

Наиболее важные особенности месяца следующие:

1) полное отсутствие контактов, в результате чего нас осталось теперь только 24, причем Помбо ранен и наша по­движность ограничена;

2) крестьяне по-прежнему не присоединяются к нам. Со­здается порочный круг: чтобы набрать новых людей, нам нужно постоянно действовать в более населенном районе, а для этого нам нужно больше людей;

3) легенда о партизанах растет, словно волна, мы теперь кажемся непобедимыми суперменами;

4) отсутствие контактов распространяется также на пар­тию, хотя мы сделали через Паулино² попытку, которая, мо­жет быть, даст желаемый результат;

5) вокруг Дебре продолжается большая шумиха, но теперь его имя связывают с моим, а меня называют руководителем движения. Посмотрим, будет ли нам на пользу или нет такая новая постановка вопроса правительством [Боливии];

6) моральный дух партизан на высоте, и их решимость бо­роться растет. Все кубинцы стали примером в боях, и только два или три боливийца выглядят слабо;

7) армия с военной точки зрения действует малоэффек­тивно, однако она ведет работу среди крестьян, которую мы не можем недооценивать, так как при помощи страха или лжи относительно наших целей она вербует среди местных жителей доносчиков;

8) кровавая расправа на рудниках³ сделала более ясной для нас панораму, и, если наше воззвание будет распростра­нено среди шахтеров, оно станет очень важным фактором.

Наиболее срочная задача: установить контакт с Ла-Пасом и пополнить наши запасы оружия, боеприпасов и медика­ментов, а также добиться присоединения к нам 50—100 чело­век в городах, даже если за их счет количество бойцов в на­шем отряде увеличится только на 10—25 человек.

ИЮЛЬ

Продолжают действовать те же отрицательные моменты, что и в прошлом месяце: невозможность установления кон­тактов с Хоакином и с нашими друзьями, а также потери в личном составе. Теперь нас уже только 22, включая двух лежачих больных, в том числе и меня. Это ограничивает нашу подвижность. Мы провели три боя, а также захватили Сумаипата. Армия потеряла при этом семь человек убитыми и де­сять ранеными, если исходить из путаных армейских коммюнике. Мы же потеряли двух человек, и один наш боец ранен. Наиболее важные особенности месяца таковы:

1) продолжающееся полное отсутствие контактов;

2) крестьяне по-прежнему не вступают в отряд, хотя име­ются некоторые ободряющие признаки; наши старые знако­мые среди крестьян принимали нас хорошо;

3) легенда о партизанах распространяется по континенту. Онганиа перекрыл границу, а Перу принимает меры предо­сторожности;

4) попытка установить контакт через Паулино потерпела неудачу;

5) моральный дух и боевой опыт партизан растет от боя к бою. Слабо выглядят Камба и Чапако;

6) армия ведет свои действия неудачно, но некоторые ее подразделения стали более боевыми;

7) в правительстве [Боливии] углубляется политический кризис, но Соединенные Штаты предоставляют ему неболь­шие займы, которые по боливийским масштабам весьма зна­чительны. Это несколько умеряет недовольство.

Наиболее важные задачи: восстановить контакты, набрать новых бойцов, достать медикаменты.

АВГУСТ

Это был, безусловно, самый тяжелый месяц, который мы пережили с того момента, как начали вооруженные действия. Обнаружение армией всех наших тайников с документами и медикаментами явилось для нас очень тяжелым ударом, особенно с психологической точки зрения. Потеря двух бой­цов и последовавшие за этим трудные переходы, во время ко­торых мы держались только за счет конины, деморализовало людей. Дело дошло до того, что Камба ставит вопрос об ухо­де из отряда. Мы бы от этого только выиграли, но не при дан­ных обстоятельствах. Отрицательно сказывается на мораль­ном духе бойцов и отсутствие контактов с Хоакином, а также тот факт, что пленные из его отряда выдали армии все, что знали. Моя болезнь⁴ также посеяла среди многих неуверенность, и все это сказалось на единственном нашем бое, в ко­тором мы могли нанести армии серьезные потери, но только ранили одного солдата. С другой стороны, трудные переходы по горам без воды выявили некоторые отрицательные чело­веческие черты у бойцов.

Наиболее важные характеристики:

1) мы по-прежнему лишены каких бы то ни было контактов и не имеем надежды установить их в ближайшем будущем;

2) крестьяне по-прежнему не присоединяются к нам. Это естественно, принимая во внимание тот факт, что в послед­нее время мы мало встречались с ними;

3) в отряде наблюдается упадок духа, но, надеюсь, это временное явление;

4) армия не действует более эффективно и напористо. Мы переживаем момент упадка нашего боевого духа. Ле­генда о партизанах также тускнеет. Наиболее важные зада­чи — те же, что и в прошлом месяце: восстановить контак­ты, увеличить свои ряды за счет новых бойцов, обеспечить себя медикаментами и оружием.

Надо указать, что Инти и Коко все более проявляют себя как твердые и боевые революционные кадры.

26 сентября

Разгром. Мы пришли на рассвете в Пикачо. Там все от­мечали праздник. Это самый высоко расположенный пункт, которого мы достигли — 2280 метров. Крестьяне очень хо­рошо встретили нас. Мы продолжили свой путь без всякого страха, хотя Овандо⁵ накануне заявил, что я вот-вот буду за­хвачен. Когда мы дошли до Игераса⁶, то почувствовали, что все вокруг как-то переменилось. Все мужчины куда-то исчез­ли, и мы только изредка встречали женщин. Коко направил­ся в дом телеграфиста, в котором есть телефон. Возвратясь, он сообщил, что 22-го числа помощник префекта Валье-Гранде передал коррехидору⁷, что в этой зоне появились парти заны. Местным властям было приказано незамедлительно сообщать о нашем появлении в Валье-Гранде, где оплатят все расходы. Телеграфист куда-то сбежал, но его жена сказа­ла, что сегодня по телеграфу ничего не передавалось, так как в ближайшем селении — Хагуэй — все веселятся по слу­чаю праздника.

В час дня наш авангард вышел на Хагуэй, чтобы там от­делаться от мулов и решить судьбу Врача⁸. Вскоре после этого я допрашивал единственного мужчину, обнаруженно­го в поселке. Он был очень напуган. Затем в поселке появил­ся еще один мужчина — торговец кока-колой. Он сказал, что пришел из Валье-Гранде через Пукару и ничего не видел. Когда я стал подниматься на вершину горы — это было примерно в полвторого — по всему склону холма зазвуча­ли выстрелы. Мы попали в засаду. Я организовал оборону в селении, чтобы подождать тех, кто уцелеет в этом бою, и велел отходить затем по дороге, ведущей в Валье-Гранде. Через несколько минут появился Бениньо. Он был ранен. За­тем пришли Анисето и Паблито, которому пуля угодила в ногу. Они сказали, что Мигель, Коко и Хулио убиты, а Камба пропал, бросив свой рюкзак. После этого авангард пошел по намечен­ной нами дороге. За ним двинулись мы, ведя с собой двух мулов. Арьергард прикрывал наш отход, стреляя по прибли­зившимся вплотную солдатам. Инти потерял с нами связь. Мы подождали его полчаса, устроив небольшую засаду про­тив солдат, которые продолжали обстреливать нас со склона. Затем Инти присоединился к нам. В этот момент мы заме­тили, что Леон исчез. Инти сообщил, что он видел его убе­гающим по каньону без рюкзака. Мы тоже видели человека, быстро идущего по каньону, и решили, что это был Леон. Чтобы сбить солдат с толку, мы пустили вниз по каньону мулов, а сами пошли дальше по узкой расщелине, в конце которой нашли горькую воду. В двенадцать часов заснули, так как не могли идти дальше.

27 сентября

В четыре часа утра мы двинулись дальше, продолжая ис­кать место, по которому можно было бы подняться в гору.

В семь часов мы такое место нашли. Но нам пришлось взбираться не по той стороне, по которой собирались внача­ле, а по противоположной. Прямо перед нами был безлес­ный склон, который показался нам безопасным. Мы прошли его и поднялись еще выше, чтобы спрятаться от самолетов. Так мы достигли редкого лесочка. Через него проходит тро­пинка, но в течение всего дня на ней никто не появлялся. Под вечер до середины склона поднялись солдат с крестья­нином. Но они не увидели нас. Анисето ходил на разведку и видел солдат в домике, расположенном неподалеку. Путь мимо этого дома — наиболее легкий для нас, но теперь он тоже перерезан. Утром мы видели, как по ближайшему скло­ну поднималась колонна солдат. Солнце отсвечивало на их оружии. Затем, в полдень, мы услышали одиночные выстре­лы, несколько очередей, и после этого крики: «Вот он!», «Вы­ходи отсюда!», «Ты выйдешь или нет!» Все время звучали выстрелы. Мы так и не знаем, что там произошло, но пред­полагаем, что это мог быть Камба...

По радио мы передали, что у нас был бой с ротой «Галин-до» и мы потеряли трех человек, которых перевезут в Валье-Гранде для опознания. Судя по всему, Камбу и Леона так и не поймали. На этот раз наши потери очень велики. Наиболее чувствительный удар — это потеря Коко, но Мигель и Хулио тоже были прекрасными бойцами. Ценность этих трех това­рищей для нас очень велика. Леон тоже был неплох.

Высота над уровнем моря — 1400 м.

28 сентября

День, полный горечи. Несколько раз нам даже казалось, что это наш последний день. Утром принесли воду, а затем Инти и Вилли сразу ушли разведать спуск по каньону. Но они тут же вернулись, и сказали, что вдоль всего соседнего скло­на тянется тропинка, по которой на их глазах проезжал кре­стьянин на лошади. В десять часов мимо нас прошли 46 сол­дат в полной походной выкладке. Казалось, прошла вечность, прежде чем они исчезли. В двенадцать появилась новая груп­па солдат, на этот раз их было 77 человек. В довершение всех бед, как раз в этот момент прозвучал чей-то выстрел. Солдаты тут же залегли, а офицер распорядился провести разведку в ущелье, где мы находились. Но затем он вел переговоры по полевой рации, все как будто уладилось, и сол­даты ушли. Если нас атакуют здесь сверху, мы не сможем обороняться. Если нас обнаружат, практически нам некуда отступать. Позже прошел еще солдат со служебной собакой. Пес явно устал, и солдат все время тянул его за повод, чтобы тот шел вперед. Затем прошел еще один отставший солдат. Крестьянин на лошади также вернулся, и больше мы никого не видели. Но чувство, которое мы испытали, когда прозву­чал выстрел, было очень сильным, и мы продолжали оста­ваться под его впечатлением. Все солдаты шли с ранцами. Создается впечатление поэтому, что они отходят. В домике ночью огней не было видно, однако там, как всегда перед наступлением темноты, прозвучал сигнальный залп. Завтра весь день будем наблюдать за этим ранчо. Мы слегка промокли под дождем. Но он был не настолько силен, что­бы уничтожить оставленные нами следы.

Радио передало, что Коко опознан. Потом передали что-то невнятное насчет Хулио. Мигеля они путают с Антонио. Данные, которые передавала Манила, вначале сообщили, что я убит. Но затем это сообщение было опровергнуто.

29 сентября

Еще один напряженный день. Разведчики Инти и Анисето ушли рано утром, чтобы в течение всего дня следить за домом. С самого утра по дороге началось движение. В полдень по ней проходили в обоих направлениях солдаты без ранцев. Неко­торые из них вели снизу ненагруженных осликов. Вниз они спускались уже с грузом. В 18.15 пришел Инти и сообщил, что шестнадцать солдат спустились и скрылись в густом ку­старнике. Больше наши разведчики их не видели. Осликов, видимо, нагружали внизу. Судя по этим сообщениям, нам не следовало идти по этой дороге — хотя это наиболее легкая и естественная для нас,— так как не исключено, что внизу устроена засада. В любом случае, в доме есть собаки и они могут выдать лаем наше присутствие...

30 сентября

Еще один напряженный день. Утром чилийская радиостанция «Бальмаседа» сообщила, что высокопоставленные представители армии [боливийской] заявили: Че Гевара окружен в ущелье в джунглях. Местные радиостанции молчат. Не ис­ключено, что нас кто-то предал, и армия уверена в том, что мы находимся в этой зоне. Вскоре началось хождение солдат в ту и в другую сторону. В двенадцать часов прошло 40 сол­дат, разбитых на несколько групп, с оружием наизготовку. Они пришли в домик, выбранный ими для стоянки, и выста­вили посты...

АНАЛИЗ МЕСЯЦА

Этот месяц должен был стать месяцем восстановления наших сил и почти стал им, если бы не засада, в которой погиб­ли Мигель, Коко и Хулио. Это все испортило. Кроме того, мы очутились в опасном положении, потеряв также Леона. Что касается Камбы, то с его уходом мы явно выиграли.

За это время у нас было несколько незначительных боев, в которых мы убили одну лошадь, убили одного солдата и ра­нили другого. Урбано вел перестрелку с каким-то армейским дозором. И, наконец, последовала злополучная засада в Игерас. Мы бросили наших мулов и, надеюсь, что подобного рода животные нам не понадобятся, если только меня не начнет снова мучить астма.

С другой стороны, некоторые из сообщений о гибели бой­цов другой группы⁹, которая, кажется, ликвидирована, как буд­то верны. Правда, не исключено, что где-то бродит неболь­шая группа партизан, оставшихся в живых и избегающих столкновения с армией. Возможно, что сообщение о гибели всех семи бойцов той группы лживо или по крайней мере преувеличено.

Месяц этот напоминает по своим чертам предыдущий, но сейчас армия явно показывает большую эффективность в своих действиях, а крестьянская масса ни в чем нам не по­могает, крестьяне становятся предателями.

Наиболее важная задача — уйти отсюда и искать более благоприятные зоны. Кроме того, надо наладить контакты, хотя весь наш аппарат в Ла-Пасе разрушен и там нам также нанесли тяжелые удары. Моральный дух большинства оставшихся у меня людей довольно высок. Я питаю только некоторые сомнения по поводу Вилли. Не исключено, что при первой же стычке с армией он попытается скрыться, если с ним не поговорить предварительно.

1 октября

Высота над уровнем моря — 1600 м. Первый день этого месяца прошел спокойно. Утром мы добрались до редкого лесочка, где разбили лагерь, выставив у всех подходов сто­рожевые посты. По каньону, по которому мы собирались пройти, прошли 40 солдат. Удаляясь, они стреляли в воз­дух. В два часа мы слышали последние выстрелы. В доми­ках как будто никого нет, хотя Урбано видел пять солдат, ко­торые так никуда и не ушли...

2 октября

За весь день мы так и не видели солдат, но рядом про­шло стадо коз, которых охраняли сторожевые собаки. Они залаяли на нас. Мы решили пройти густым кустарником, ко­торый ближе всего подходит к каньону. В шесть часов вече­ра начали спускаться, чтобы успеть удобно расположиться на ночлег и поужинать, но Ньято потерялся и стало уже темно, чтобы продолжать путь. Мы решили вернуться, но за­блудились и всю ночь не спали, не имея возможности при­готовить ужин, страдая от жажды...

3 октября

День тянулся очень долго и был очень напряжен, хотя для этого не было особых причин. Когда мы собрались возвра­щаться в наш предыдущий лагерь, прибыл Урбано и сказал, что проходившие мимо него крестьяне говорили: «Это те са­мые, что вчера ночью громко разговаривали». Урбано счи­тает, что они слышали нас вчера, когда мы совершали свой переход. Это сообщение показалось мне не очень достовер­ным, но я все же решил сделать вид, что верю ему, и мы, так и не утолив жажду, стали подниматься по склону, с которо­го видна дорога, используемая солдатами...

По радио передали, что взяты в плен два партизана: Антонио Домингес Флорес (Леон) и Орландо Хименес Басан (Камба). Первый из них признал, что участвовал в боях с арми­ей, второй сказал, что сдался в плен, поверив в слово президента¹⁰. Оба дали обильную информацию о Фернандо¹¹, его болезни и всем остальном, не говоря уже о том, что они сказали такое, о чем официально не сообщается. Так завершается история двух героических партизан.

4 октября

Отдохнув в ущелье, мы пошли по нему и через полчаса стали спускаться, выйдя к другому ущелью, связанному с пер­вым. Мы поднялись по нему, отдохнули до трех часов дня, пока солнце не село. Тогда мы снова пустились в путь и шли еще полчаса...

Радио передало, что штаб 4-й дивизии перенесен из Лагунильяса в Падилью, чтобы быть ближе к зоне, через кото­рую, как считает армия, партизаны могут попытаться уйти от преследования. Кроме того, было заявлено, что, если меня схватят солдаты 4-й дивизии, судить меня будут в Камири, а если это удастся сделать солдатам 8-й дивизии —- то в Санта-Крусе. Высота над уровнем моря — 1650 метров.

5 октября

В начале перехода шли с большим трудом. В 5.15 утра со­шли с тропинки для скота и углубились в лесок — не очень густой, но скрывавший нас от нескромных взглядов. Бениньо и Пачо ушли на разведку, пытаясь найти воду. Они бе­зуспешно искали ее около ближнего домика. Возможно, во­да где-то рядом в колодце. Когда они закончили разведку, то увидели шестерых солдат, пришедших в домик. Видимо, те зашли туда по пути. Мы вышли под вечер, так и не сумев попить. Люди очень устали от жажды, а Эустакио даже устро­ил позорную сцену. Он плакал, так как хотел пить. После очень трудного перехода мы на рассвете пришли в лесок, из которого слышен был лай собак, находившихся неподалеку. От­сюда видна высокая гора и очень близко от нас — безлесный холм. Подлечил Бениньо, у которого немного нагноилась рана, а Врачу я сделал инъекцию. Бениньо ночью жаловал­ся на боль в ране, которую я обработал.

Радио сообщило, что оба наши камбы перевезены в Ка­мири, где они будут выступать свидетелями по делу Дебре.

Высота над уровнем моря — 2000 метров.

Разведка выяснила, что недалеко от нас есть дом, а за ним в ущелье вода. Мы пошли туда и весь день готовили еду под большим деревом, крона которого служила нам крышей. Я весь день чувствовал себя неспокойно, так как мы при свете дня появились в довольно населенных местах и распо­ложились в котловине. Мы затратили много времени на при­готовление обеда и поэтому смогли выступить лишь на рас­свете. Решили пойти к ручью, расположенному поблизости от обнаруженного нами источника. Оттуда мы собираемся провести более тщательную разведку, чтобы наметить даль­нейший путь...

Радиостанция «Южный крест» сообщила об интервью с обоими камбами. Орландо как будто стал менее говорлив. Чилийское радио передало, что в Боливии введена цензура, но сообщило, что в этой зоне нас разыскивают 1800 солдат.

7 октября

Одиннадцать месяцев со дня нашего появления в Ньян­кауасу. День прошел без всяких осложнений, почти идилли­чески. Все было тихо до полпервого, когда в ущелье, в ко­тором мы разбили лагерь, появилась старуха, пасшая своих коз. Нам пришлось задержать ее. Она ничего внятного о солдатах не сказала, отвечая на все наши вопросы, что ни о чем не знает, что она уже давно в этих местах не появля­лась. Она смогла рассказать нам только про дороги. Из ее слов явствует, что мы находимся примерно в одной лиге от Игераса и Хагуэя и в двух лигах от Пукары. В полшестого Инти, Анисето и Паблито отправились в хижину к старухе, у которой одна дочь психически больная, а другая почти карлица. Старухе дали 50 песо и сказали, чтобы она никому ни слова о нас не говорила. Но мы мало надеемся на то, что она сдержит свое обещание. В пять часов мы вышли в путь. Луна еле светила, и переход был очень утомитель­ным. Мы оставили много следов, идя по каньону, в котором не было домов, но были посевы картофеля. Их поливают водой из канав, отходящих от ручья, рядом с которым мы рас­полагались до этого. В два часа ночи мы решили отдохнуть, но потом сочли бессмысленным продолжать наш путь. При ночных переходах Чино превращается в настоящую обузу.

Армия передала странное сообщение о том, что в Серрано расположились 250 солдат, преграждающих путь окру­женным 37 партизанам, и что мы находимся между реками Асеро и Оро. Новость эта выглядит забавно...

[На этой записи, сделанной 7 октября 1967 года, дневник Эрнесто Гевары обрывается. В этот момент ущелье Эль-Юро, поросшее лесом и окруженное безлесными вершинами, было обложено «рейнджерами». 8 октября Гевара был ранен в ноги и взят в плен.

 

 

1 Хуан Альмейда— командующий сухопутными силами кубинской армии, в этот момент замещал министра обороны Рауля Кастро.

2 Случайно встреченный партизанами молодой крестьянин, кото­рый обещал им помочь и передать в Ла-Пас их послание.

3 В июне вспыхнули волнения на оловянных рудниках в Оруро и Потоси, армия подавила их.

4 Астмой Гевара страдал с детства. Из-за тяжелых условий и отсутствия медикаментов она постоянно мучила Гевару в Боливии.

5 Альфреде Овандо — командующий вооруженными силами Боливии, второе по значению после президента лицо в этой стране.

6 Местечко, куда впоследствии, 8 октября, был доставлен ра­неный Эрнесто Гевара. Там же он был убит.

7 Представитель местных властей.

8 Врач в последние недели до этого был болен и стал обузой для постоянно преследуемого партизанского отряда.

9 Группа Хоакина, с которой отряд Гевары потерял контакт еще в мае. Эта группа попала в засаду, устроенную армией, и была уничтожена «рейнджерами» в бою 1 сентября.

10 Рене Баррьентос обещал снисхождение партизанам, которые сдадутся в плен.